Гражданские войны в Риме. Побежденные

Циркин Юлий Беркович

По-видимому, осенью 47 г. до н. э. Лепид возвратился в Рим. В это время там снова после долгого отсутствия появился Цезарь, и Лепид счел необходимым оказаться у него на глазах. Его поведение в Испании Цезарь оценил, как полезное и еще более приблизил Лепида к себе. В это время на некоторый период произошло охлаждение отношений между Цезарем и Антонием, и Лепид имел все шансы занять в окружении Цезаря его место. В ходе «выборов» консулов на 46 г. до н. э. Цезарь провел на эту должность самого себя и Лепида. Таким образом, Лепид оказался коллегой самого Цезаря. И когда Цезарь в декабре отправился на театр военных действий в Африку, Лепид с 1 января остался единоличным главой государства. Так продолжалось до возвращения Цезаря из Африки в июле 46 г. до н. э. Вскоре после своего возвращения в Рим Цезарь был снова провозглашен диктатором на десятилетний срок, и своим начальником конницы, т. е. помощником диктатора, он назначил Лепида. Таким образом, Лепид становился вторым лицом в государстве. А когда Цезарь в начале декабря 46 г. до н. э. был вынужден снова отправиться на войну, на этот раз в Испанию, он официально оставил своим заместителем Лепида. Именно Лепид провел уже после отъезда Цезаря народное собрание, на котором Цезарь был «избран» консулом на следующий год. Впрочем, насколько его власть была реальной, сказать трудно. Цезарь создал коллегию из восьми префектов города;

официально они должны были помогать Лепиду осуществлять руководство делами, но фактически резко уменьшили его власть. Когда Цицерону нужно было по каким-либо делам связаться с отсутствующим Цезарем, он обращался не к Лепиду, а к всадникам Гаю Оппию и Люцию Корнелию Бальбу, которые не занимали никаких официальных постов, но с которыми все дела и решались. Такое положение явно устраивало Цезаря, и с ним должен был мириться и Лепид. Став в 44 г. до н. э. снова диктатором и в пятый раз консулом, Цезарь сделал своим коллегой по консульству Антония, а начальником конницы вновь назначил Лепида. Одновременно он поручил Лепиду управление Трансальпийской Галлией, т. е. той частью заальпийской Галлии, которая уже 80 лет находилась под властью Рима (позже ее станут называть Нарбонской), и опять же Ближней Испанией. Занимая одновременно должность начальника конницы, Лепид в свои провинции не поехал, а, подобно Помпею, отправил туда своих друзей, которые и управляли ими от его имени.

Отношения Лепида с Антонием были, вероятно, довольно сложными. Именно охлаждение Цезаря к Антонию привело к быстрому возвышению Лепида. А затем диктатор как бы разделил свои симпатии между обоими, каждого назначив одним из своих официальных помощников — одного как начальника конницы, другого как консула, 15 февраля 44 г. до н. э. во время праздника Луперкалий Антоний преподнес Цезарю царскую диадему. Собравшаяся толпа, кроме заранее подготовленной «клаки», отнеслась к этому резко отрицательно. И Лепид отреагировал на этот поступок с печалью и слезами. Действительно ли он воспринял это действо как оскорбление традиционных римских ценностей или увидел в нем удачный ход соперника, сказать трудно. Так же трудно наверняка сказать, каково было подлинное отношение самого Цезаря к этому жесту. Во всяком случае, внешне он никак своего отношения к Лепиду после этого случая не изменил. Вечером 14 марта 44 г. до н. э. он обедал у Лепида вместе с Децимом Юнием Брутом, активным участником заговора против него. Пир был достаточно роскошным, и Цезарь пьяным отправился домой. А на следующий день в театре Помпея должно было состояться заседание сената.

Наследующий день Лепид опоздал на заседание сената. Возможно, это было следствием вечернего пира. Он шел по форуму, когда внезапно узнал, что Цезарь убит заговорщиками. Лепид был явно ошеломлен этим известием. Будучи или считая себя человеком чрезвычайно близким к убитому диктатору, Лепид (как и Антоний) испугался, что следующей жертвой будет он, и поспешил укрыться в чьем-то чужом доме. Но заговорщики, удовлетворившись убийством тирана, и не думали уничтожать его окружение. И это сразу вдохновило Лепида. Более того, он решил, что пришло его время, что освободившееся место властителя Рима теперь сможет занять он. Для этого существовали и определенные юридические основания, ибо после гибели диктатора начальник конницы автоматически принимал на себе его полномочия. Были у Лепида и вполне материальные резоны так считать. Готовясь все же отправиться в свои провинции, Лепид набирал войско, и часть его даже стояла в самом Риме на острове на реке Тибр. Никаких других вооруженных сил в Риме и его окрестностях тогда не было. Так что реальная военная сила имелась только у Лепида. Правда, в городе находились еще и ветераны Цезаря, но и их он, которого все знали, как ближайшего помощника Цезаря, вполне мог увлечь за собой. Ночью Лепид добрался до острова и вывел оттуда войска, уже утром 16 марта заняв форум. В развернувшейся борьбе на руках у Лепида, казалось, были все козыри.

С этого времени события развивались с калейдоскопической быстротой. Заговорщики укрепились на Капитолии, а цезарианцы концентрировались у его подножья на форуме. Их число увеличивалось. Антоний и Лепид сначала пытались как-то договориться в сенате, но многие сенаторы, освободившись от страха перед Цезарем, приняли сторону заговорщиков. Тогда Антоний и Лепид ушли из здания, где заседал сенат, а Лепид отправился на форум, где выступил с яростной речью, направленной против убийц Цезаря. В ответ на крики толпы, призывающей к мести, он недвусмысленно заявил о своем желании того же и даже публично поклялся, что будет мстить, даже если ему придется действовать в одиночку. Это было не только демагогическим лозунгом, но и недвусмысленной угрозой Антонию, который в эти дни повел себя довольно уклончиво. И Антоний это понял. Ярость Лепида и все растущие его шансы на захват высшей власти испугали не только республиканцев и большинство сената, но и многих цезарианцев, включая Антония. Антоний и сплотившаяся вокруг него группировка пошли на примирение со своими противниками. На знаменитых заседаниях 17 и 18 марта был принят ряд важных решений, в том числе об амнистии цезареубийцам. После этого призыв к мести потерял свое значение, и это выбило из рук Лепида его самое эффективное оружие. А меньше чем через месяц после этого, 10 апреля, Антоний провел закон о ликвидации вообще диктатуры. После этого у Лепида исчезли всякие юридические основания для претензий на власть. Из официальных должностей у него остался лишь пост наместника двух провинций, куда он и должен был отправиться. Свой довольно реальный шанс на высшую власть в Риме Лепид упустил. Правда, Антоний все еще боялся его и сделал шаги для привлечения его на свою сторону. Он предложил Лепиду помолвить его сына со своей дочерью и пообещал избрать его на должность верховного понтифика, которую до своей смерти занимал Цезарь. Это свое обещание Антоний выполнил, хотя и нарушил при выборах какую-то процедуру. Лепид уже давно был членом коллегии понтификов, а теперь становился ее главой, официально возглавляя всю культовую жизнь государства. Это было очень почетно, но в создавшихся условиях никакого политического значения не имело. И Лепид, потеряв всякое легальное основание пребывать в Риме, в том же году был вынужден отправиться в свои провинции.

Там Лепиду пришлось снова вмешаться в испанские дела, ибо находившийся в Испании Секст Помпей открыто выступил против цезарианцев и цезарианские полководцы ничего не могли с ним сделать. Лепид, однако, сумел уговорить Секста покинуть Испанию. Тот перебрался в Массалию, находившуюся, кстати, в той части Галлии, которой управлял Лепид, а затем и вовсе удалился на Сицилию. Как и три года назад, Лепид представил это урегулирование как великое достижение, и сенат, заседая под председательством Антония, принял постановление о назначении в честь этой победы торжественных молений.

Наступил 43 г. до н. э., и вместе с ним начался новый виток гражданских войн. Антоний осадил Децима Брута в Мутине, а сенат в ответ объявил его врагом отечества и направил против

него армию во главе с обоими консулами. Лепиду в Трансальпийскую Галлию тоже было отправлено послание с призывом присоединиться к консульской армии. Сенат явно рассчитывал на активную поддержку Лепида: в феврале этого года он по личному предложению Цицерона постановил воздвигнуть в Риме конную статую Лепида в благодарность за все то же урегулирование испанских дел. Не могли Цицерон и его сторонники не помнить, как в грозные мартовские дни прошлого года Антоний так решительно оттеснил Лепида. Так что расчеты сената имели под собой некоторые основания. Но Лепид повел себя очень уклончиво. Он не решался ни подчиниться сенату, ни открыто отказаться от повиновения ему. Лепид направил в сенат письмо, в котором призывал обе стороны к примирению. Разумеется, это письмо не дало никакого результата. Тогда Лепид направил в Италию сравнительно небольшой отряд под командованием своего легата Марка Юния Силана, но дал ему такой неопределенный приказ, что фактически предоставил тому полную свободу действий, и Силан, прибыв в Италию, тотчас присоединился к Антонию. Антоний был все же разбит и с остатками своего войска стал отступать в Галлию, явно рассчитывая на поддержку Лепида. И он в своих расчетах не обманулся. Правда, сначала Лепид некоторое время колебался. Но дело в значительной степени решили сами солдаты. Воины Антония часто заходили в лагерь Лепида, и их агитация в пользу борьбы с цезареубийцами имела успех. Один из помощников Лепида предлагал немедленно отвести армию подальше от лагеря Антония, чтобы предотвратить разлагающее действие антонианцев, но если бы Лепид и решился на это, то было уже поздно. Рассчитывать в этих условиях на полное повиновение своих солдат он не мог. И после недолгих колебаний Лепид соединил свои войска с остатками войск Антония. Общим командующим был объявлен, естественно, Лепид, но его военные способности были довольно скромными, и фактическое руководство объединенной армией перешло к Антонию. Когда в Риме узнали об этом, сенат объявил Лепида тоже вне закона и постановил разрушить недавно воздвигнутую статую. За это решение проголосовал, в частности, и сводный брат Лепида Марк Эмилий Лепид Павел.

Но скоро все изменилось. Октавиан, ставший фактически против воли сената консулом вместо убитых Авла Гирция и Гая Вибия Пансы, пошел теперь на примирение с Лепидом и Антонием. По инициативе его ставленника и родственника Квинта Педия, ставшего вместе с ним консулом, сенат отменил постановления, направленные против них, и Октавиан первым сообщил им об этом и их поздравил. После этого войска Лепида и Антония снова перешли Альпы, и на островке около города Бононии произошла встреча Лепида, Антония и Октавиана. Учитывая недавнюю яростную вражду Антония и Октавиана, Лепид выступил посредником между ними и сумел добиться успеха. На этой встрече был заключен новый тройственный союз — второй триумвират. На этот раз его члены не ограничились частным соглашением, а решили придать ему официальный статус. Одновременно договорились о дальнейших шагах и о разделе провинций между собой. Речь, естественно, шла только о западных провинциях, ибо восточные находились под властью республиканцев, а Сицилией владел Секст Помпей.

Лепиду к его старым провинциям была прибавлена еще Дальняя Испания, так что под его властью оказалось все средиземноморское побережье европейского материка и весь Пиренейский полуостров.

Тогда же триумвиры составили первый список своих врагов, состоявший из 17 человек, приговоренных к смерти, и отправили его в Рим. Консул Педий сразу же опубликовал этот список, положивший начало жесточайшему террору.

После заключения союза все три армии двинулись на Рим. Из каждой был выделен один легион, который во главе с командующим вступал в город. Сразу же после оккупации Рима собственными легионами народный трибун Публий Тиций созвал народное собрание и предложил без всякого обсуждения принять закон, по которому создавалась комиссия из трех лиц, т. е. Лепида, Антония и Октавиана, для упорядочения республики, которой вручалась высшая власть сроком на пять лет. Таким образом, второй триумвират превращался из соглашения трех друзей в официальное государственное учреждение. И первым своим делом триумвиры сочли необходимым ввести по примеру Суллы проскрипции. В изданном по этому случаю эдикте первым стояло имя Лепида. И ему было предложено первым внести в проскрипционный список тех, кого он считает необходимым приговорить к смерти. Союзники как бы предоставляли инициативу оформления террора Лепиду. И он первым включил в этот список своего сводного брата Лепида Павла, вменив ему в вину то, что тот голосовал в сенате за объявление Антония и Лепида вне закона. Правда, одновременно он дал солдатам тайный приказ пощадить Павла, и тот сумел бежать в Азию и затем поселился в Милете. Позже, когда проскрипции были отменены, триумвиры приглашали Павла вернуться в Рим, но он не захотел и остался в Милете до конца жизни. Вместе с братом Лепид включил в проскрипционный список и его сына, который тоже, однако, избег смерти, может быть, не без помощи дяди, а позже даже сумел достичь должностей консула и цензора.

По решению триумвиров Лепид стал консулом в 42 г. до н. э. Это было его второе консульство. Его коллегой стал Люций Мунаций Планк, который в свое время был одним из восьми префектов города, управлявших им вместе с Лепидом. Позже Планк управлял завоеванной Цезарем Галлией, в то время как Лепид был наместником уже давно подчиненной части этой страны. По решению Цезаря Лепид и Планк вместе основали колонию Лугдун (Лион) почти на границе между провинциями обоих. Будучи довольно близким к Цицерону, Мунаций Планк отказался, однако, участвовать в войне против Антония, а затем триумвиров, чем и заслужил благодарность последних. Так что оба консула уже давно сотрудничали друг с другом. Триумвиры решили, что Лепид останется в Риме осуществлять руководство государством и обеспечивать порядок в Риме и Италии, а Антоний и Октавиан отправятся на войну с республиканцами. Для этого Лепид должен был передать им большую часть своей армии, оставив в своем распоряжении только три легиона для сохранения порядка.

Лепид мог быть счастлив. Он был не только триумвиром, но и консулом. В эдиктах триумвиров его имя упоминалось первым. После отъезда Антония и Октавиана на Балканский полуостров он оставался без друзей-соперников. Планк таким соперником явно быть не мог. Правда, и действовать особенно ему не приходилось, ибо предшествующие репрессии триумвиров привели практически к полному уничтожению и в Италии, и тем более в самом Риме, всякого намека на оппозицию, не говоря о настоящем сопротивлении. По Италии в это время уже бродили шайки беглых рабов, дезертиров, проскрибированных, но пока они не представляли серьезной опасности. В действительности же это консульство стало началом заката Лепида. Он был почти без войска и без ветеранов, которые могли бы стать его опорой в обществе. Не было у Лепида и настоящей военной славы. Встав во главе государства, он устроил себе триумф по случаю побед в Испании и приказал всем его торжественно праздновать под угрозой внесения в проскрипционные списки. Это вызвало еще большую ненависть к нему римлян. В Риме говорили, что именно жадность Лепида стала причиной проскрипций. И все это проявилось очень скоро.