Гречишный мёд
Шрифт:
Ребята вышли из своей чёрной «Audi» и подошли к дверям нашей. Все как обычно. Главное — осмотрительность. Кирилл подал знак, что все чисто. Быстро бросив взгляд на Максима — он печатал что-то на ноутбуке, — я кивнула. На выход.
Мои ребята уже побывали внутри этой клиники, проверив на наличие опасности для моего охраняемого. В общем, работали как всегда.
Я остановилась у дверей в палату, Максим прошёл внутрь. Марина лежала на кровати. Ее голова была забинтована, нога подвешена в каком-то металлическом кольце. Она спала. Мужчина поискал глазами стул и, найдя, пододвинул
Она блаженно закрыла глаза, проваливаясь в сон. Лекарства, какие-то сильные обезболивающие, подействовали быстро. Она только слышала чьи-то голоса над ней — то ли ангелов, то ли врачей, затем почувствовала — ее куда-то везут.
Последнее, что Марина увидела — это огромный яркий свет круглой лампы.
В тело медленно вливались ощущения. Первым вернулось осязание. Дуновение лёгкого ветерка приятно касалось лица. Марина даже чуть вытянула губы, пытаясь поймать свежесть воздуха. Чуть позже вернулся слух. Услышала звук шагов, звук придвигаемого, наверное, стула. Здесь кто-то есть? Марина вдруг почувствовала леденящий ужас. Виктор. Нет. Она не переживет. Захотелось плакать, скулить, как жалкая бездомная сука, наказанная хозяином и выброшенная на мороз.
Девушка с трудом приподняла веки. Они были такие тяжёлые, словно гири. Перед глазами все было расплывчатое, в светло-голубых тонах, и только сбоку темнело какое-то пятно. Марина попыталась повернуть голову, но скривилась от боли. Тотчас же до неё донёсся знакомый голос, от звука которого снова захотелось плакать.
— Тихо, не шевелись. Тебе нельзя...
Ее губы беззвучно задвигались.
— …Тсс...
Наконец, девушка смогла сфокусироваться. Он здесь. Единственный, который, Марина знала, не обидит. Почувствовала прикосновение к своей руке.
— …Как ты, держишься? — в его голосе сквозило сочувствие.
— Пить, — прошелестела она пересохшими губами.
В следующий миг Марина почувствовала влагу на губах. Самый лучший деликатес в жизни.
— Спасибо, Макс... хорошо... — Глаза заволокло слезами. Как жаль, что она тогда так ошиблась. — Прости... — Он молчал. — Я дура...
— Поправляйся, — голос Максима был так близко, наверное, и лицо тоже. Марина вдруг явно увидела, как они сидят на лавочке, смеются, парень обнимает ее, целует. Как давно это было! Совсем в другой жизни.
— Поцелуй меня...
Девушка почувствовала его дыхание на своём лице и в следующий миг тёплые губы нежно прикоснулись к ее губам.
— Спасибо тебе... — подобие улыбки промелькнуло на бледном лице Марины. — Ульяна... спасибо ей... скажи...
— Спи, — прошептал Макс, поднимаясь. Марина уже не в силах была держать веки открытыми. Слышала его удалявшиеся шаги. Все будет хорошо. Есть Макс.
Максим быстро вышел из палаты и сбежал вниз по ступенькам. Какое-то тревожное чувство поселилось внутри после посещения Марины. Он ещё не понял, что его насторожило, и это не давало покоя.
Машина уже ожидала у входа. Два личника шли впереди, Ульяна прикрывала сзади. Максу это было странно. Никогда не думал, что ему когда-либо в жизни понадобятся телохранители — он всегда мог сам постоять за себя.
Ульяна открыла заднюю дверь. Макс видел, как она бросила взгляды по сторонам.
— Гречка, — не мог удержаться, чтобы не поддразнить девушку.
Выражение ее лица не изменилось. Ну и выдержка!
Всю дорогу обратно он молчал, глядел на дома, деревья... Ему не хотелось ехать в этот роскошный дом, в котором по воле вновь обретенного отца ему приходилось жить. Там все чужое, начиная от одёжной вешалки в просторном холле и кончая его рабочим кабинетом. Приходилось играть отведённую самим себе роль. И его мама была права, что наотрез отказалась переезжать в этот особняк. Максу вдруг до боли захотелось вернуться обратно в их небольшую двухкомнатную квартиру. Хотелось сесть за кухонным столом с чашкой чая и слушать последние мамины новости и наставления.
— Поворачиваем, — сказал Макс водителю.
— Куда, Максим Викторович?
Мужчина назвал адрес.
Они подъехали к девятиэтажному кирпичному дому на Ленинском проспекте. Максим по привычке хотел выскочить и вбежать по ступенькам вверх, но его остановил строгий взгляд Ульяны. Он кивнул, словно извиняясь. Личники из другой машины вошли в подъезд, чтобы проверить его на безопасность.
— Все чисто, Гречка, — еле слышно донеслось из наушника Ульяны.
Пока поднимались в кабине лифта на шестой этаж, Макс чувствовал на себя сверлящий взгляд девушки.
— Я останусь в коридоре, — как только они вышли из лифта, сказала Ульяна. Поглядела на часы. — Часа хватит?
На губах Максима расползлась самодовольная улыбка. Думает, он спешит к любовнице?
— Нет, ты пойдёшь со мной.
Она пожала плечами и больше не сказала ни слова.
Я стояла за спиной Макса, со страхом ожидая, что вот-вот отворится дверь, в проёме появится какая-нибудь красотка и набросится на него с поцелуями и объятиями. Господи, ну какое мне до него дело?! Он мой клиент, всего-навсего клиент! Или нет? Мне не хотелось сейчас думать о том, что я чувствую к этому мужчине. Вообще не хотелось о нем думать в таком контексте. Я молила все небесные силы, чтобы дверь поскорее открылась и все прояснилось. Услышала звук шагов по ту сторону двери, она распахнулась.
— Ох, Максимка! — воскликнула невысокая женщина в домашнем платье, она улыбалась, глядя на моего клиента.
Глаза ее светились от радости.
— Привет, мам, — он обнял её крепко и повернулся ко мне. — Мам, это Ульяна.
Наконец, женщина увидела меня за спиной сына. Пару секунд изучающе глядела.
— Мы знакомы.
— Ну, мам, что ты нас держишь в прихожей? — Макс рассмеялся, подталкивая меня вперёд. — Мы ненадолго, только чайку попить.
«Мы». Он говорил, словно я просто его девушка. Женщина скрылась в кухне и засуетилась там, оставив нас в полумраке коридора. Макс повернулся ко мне и прошептал, внезапно приблизившись к моему уху так близко, что я почувствовала горячее дыхание на виске.