Гречишный мёд
Шрифт:
Накрыл девушку с головой, прижимая к груди и растирая ее волосы, плечи, которые уже освобождал от намокшей одежды. Шпильки с тихим звоном посыпались на пол.
— Максим Викторович! — ахнула она. — Зачем вы... Пусти меня! Что ты...
Он не дал ей договорить — запустив пальцы в волосы, приподнял ее лицо. Казалось, их губы вот-вот встретятся.
— Гречка, значит... — вновь крепко сжал ее в объятьях, шепча на ухо какие-то успокаивающие слова. — Прости, прости меня. Я не хотел обидеть...
Больше всего на свете Максиму хотелось освободить девушку от одежды, вновь
Он взял руку Ульяны и поднёс к губам. Да, она все такая же сладкая. Кожа слегка терпкого вкуса, похожего на зеленые яблоки. Сладковатые нотки мёда и пряностей. Такой вкус, как он помнил. Макс почувствовал, что странное состояние эйфории заливает его с головы до ног. Он вновь ощущал вкус. Вкус ее кожи, ее тела. И ему хотелось большего.
Ульяна вырвала свою руку, спрятала за спину.
— Максим... Викторович, пожалуйста. Мне надо переодеться.
До мужчины вдруг дошло, что с тех пор, как бесцеремонно ворвался в спальню девушки, он ведёт себя как сумасшедший. Черт...
— Извини... — отвернулся, повесил полотенце на спинку стула. — Ужин ждёт в столовой.
Быстро вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Дрожащими руками я открыла шкаф. Невидяще уставилась внутрь. Давно со мной не было подобного — я почти потеряла контроль. Макс понял это. А сейчас, оставшись одна, я точно знала, что пропала. Не почти потеряла контроль, а полностью.
Оказывается, все эти годы я лгала себе, убеждая, что насовсем избавилась от сексуальных желаний, дурацких фантазий, девичьих грёз. Всего пять минут в мужских объятиях опровергли всё и опрокинули мой так тщательно выстроенный мирок.
Вытянув первое попавшееся платье, надела его. Уставилась в зеркало. Сама себе напоминала загнанного в ловушку мышонка. Отчаяние в чересчур блестящих глазах, лихорадочный румянец на щеках. Успокойся же, глупое сердце.
Пора было спускаться к ужину. На миг представила себя, сидящую напротив Максима в интимном полумраке столовой, только вдвоём. Перед нами тарелки с едой, бокалы, наполненные розовым вином. Это было опасно. Я не должна испытывать никаких чувств к клиенту — ни плохих, ни хороших. В противном случае я не смогу с ним работать. Не смогу защитить его в случае нападения.
Дав себе время на овладение эмоциями, я спустилась в столовую. К моей радости и тайному разочарованию, стол был накрыт только на одну персону. На тарелке дымились сочные люля-кебабы под гранатовым соусом, длиннозернистый рис, запечённые на гриле овощи — перцы, томаты, баклажаны. И да, как я и представляла, бокал розового вина. Только для меня. Аппетит внезапно пропал.
Я вяло ковырялась вилкой и ножом, заставляя себя есть только для того, чтобы не обидеть кухарку. Не знаю, сколько прошло времени, но звонкий собачий лай заставил меня вскочить из-за стола и подойти к окну.
Весна бегала по лужайке, а Максим бросал ей мяч, чтобы она ему приносила. Внезапно стало грустно и одиноко. Даже собака предала меня.
Пора закончить
Я наполнила ванну горячей водой и бросила в нее ароматический шарик. Кое-как заплетя волосы в косу, закрутила ее на макушке, разделась и легла в воду. Уже через пять минут почувствовала, как напряженные мышцы расслабились. Откинула голову на подушку и прикрыла глаза...
Журчание обмелевшей реки меж камней успокаивало. Ласковое солнце уходящего дня уже не жгло, а ласкало. Я раскинула руки, губы растянулись в улыбке. Скорее, шестым чувство почувствовала, что рядом кто-то сел. Не хотелось открывать глаза, и я продолжала так и лежать.
— Ульяна… — Ах, это бабушка! И голос ее был ворчливым и немного недовольным. — Любишь ты все делать по-своему. — Я повернула голову на голос и удивлённо приподняла брови. — Ты так близко к цели. Верни же ее.
— Кого?
Бабушка вздохнула, и я почувствовала, как холодная, будто лёд, рука прикоснулась к моей щеке.
— Силу своего рода.
В следующий миг я услышала удалявшийся шелест шагов по траве.
А затем звук открывшейся двери. Открыла глаза и в ужасе ушла с головой под воду. Посередине ванной комнаты стоял Максим, и на лице у него было такое же ошеломлённое выражение.
Горничная принесла ему ужин в его кабинет, как он и просил. Почти не чувствуя вкуса, Макс быстро поел и, отодвинув тарелку, включил монитор. Остались ещё кое-какие дела, финансовые отчеты за последние полгода, а мысли, как назло, от этого далеко. И совершенно не о работе.
Ульяна. До сих пор Максу было сложно поверить, что девушка, которую он пытался забыть все эти годы, здесь, рядом с ним, в соседней комнате. И он хочет ее точно так же как когда-то давно. Только между ними столько барьеров и недомолвок, завязывающихся в узел, который им надо распутать, пока не поздно.
Кто она? Как Ульяна, таежная девочка из уральского посёлка, оказалась в Москве? Он помнил ее наивность и невинность, помнил, как на ее лице всегда отражалась вся палитра чувств и эмоций. Сейчас же она была совершенно другая — замкнутая и холодная. И только сегодня, держа ее мокрую и дрожащую в объятиях, Макс понял — Ульяна не изменилась. Изменились условия вокруг них.
Он встал, прошёл к бару и достал бутылку «Crown Royal». Сделал несколько глотков из горла. Отставил, недовольный собой. Похоже, только холодный душ поможет ему.
Макс скинул рубашку, брюки, оставшись в одних боксерах, и открыл дверь в ванную, ту, где душевая кабина намного просторнее. Сделав несколько шагов, застыл.
В ванне лежала она. С закрытыми глазами, расслабленная, на лице лёгкая улыбка. Изящные руки на краях ванной, круглые полушария, увенчанные мягкими сосками, выступали из воды, словно островки, а ниже сквозь лёгкую пенку можно было видеть тело девушки, ямочку пупка, тёмный треугольничек в сплетении ее стройных ног...