Грегор и подземный лабиринт
Шрифт:
— Если они решат, что это был акт государственной измены — то да, — ответил Арес.
— И кто будет решать? — У Грегора теплилась надежда, что решать будет Викус.
— Высокий трибунал. А последнее слово принадлежит королеве.
— Ну, тогда все в порядке, Люкса ни за что не позволит… — начал было Грегор, но тут же споткнулся на полуслове.
Он вспомнил, что королевой стала Нерисса. И никто не может предсказать, каким будет ее решение.
— А Нерисса… Как ты думаешь — она позволит им казнить нас?
— Я
Грегор сполз по стене на пол, совершенно потерянный. Он рисковал жизнью, он так много потерял ради этих людей — и теперь они собираются его убить?!
— Прости меня, Наземный. Мне не следовало приносить тебя обратно в Регалию. Я должен был предвидеть, что все будет именно так, — с горечью сказал Арес.
— Здесь нет твоей вины, — возразил Грегор.
— Я думал, что они просто изгонят нас обоих, и тогда я отнес бы тебя домой. Я и так живу практически в изгнании, поэтому для меня не было бы никакой разницы. Но измена… Я и представить себе не мог, что реакция будет такой яростной. У нас никогда еще не обвиняли в измене Наземного… — Арес принялся раскачиваться взад и вперед. Казалось, он разговаривает скорее с самим собой, а не с Грегором. — Как я мог это допустить?! Я уже потерял одного друга-брата — каким бы негодяем он ни был, это не меняет того факта, что я дал ему умереть. Я не могу потерять Наземного, я не могу позволить им… Стоп! У меня есть план!
Арес повернулся к Грегору, глаза его горели лихорадочным огнем.
— Я скажу им, что это была моя идея! Что это я не дал тебе убить Мортоса… я… я… я сломал твой меч и… да! Это должно сработать — ты ведь вернулся домой без меча! А потом я заставил тебя передать Мортоса Живоглоту, потому что я… я вступил в заговор с крысами! Они в это поверят, непременно — меня многие здесь ненавидят и считают способным на что угодно, вплоть до предательства!
Грегор уставился на Ареса с недоверием. Он что, действительно думает, что Грегор на это согласится?!
— Даже не думай! Я тебе не позволю так поступить! Наоборот, это я, я один решил не убивать Мортоса, и только я принял решение передать его Живоглоту. Если кто-то из нас двоих невиновен и кого-то следует освободить — так это ты, Арес.
— Мне это не поможет, Наземный. Я все равно должен умереть, виноват я или нет — они слишком этого хотят. Нам надо попытаться спасти хотя бы тебя. Подумай о своей семье, — взмолился Арес.
Грегор подумал. И это было ужасно. Сначала Босоножка, теперь он. Но он не мог, не мог бросить Ареса, предать его, обречь на погибель. Да и его семья никогда не одобрила бы такого поступка — солгать и позволить Аресу умереть за то, чего он не совершал.
— Нет, — твердо сказал Грегор. — Даже ради моей семьи я никогда не смогу так поступить, Арес.
— Но… — начал Арес.
— Нет.
— Но
— Значит, так тому и быть.
Они сидели друг против друга, пытаясь успокоиться.
Потом Грегор спросил:
— А… как они это сделают?
— Тебе не понравится мой ответ, — буркнул Арес.
— Скорее всего. Но я хотел бы знать.
— Они свяжут мои крылья и твои руки и сбросят нас с очень большой высоты на камни, — сказал Арес.
Это был самый страшный и самый частый кошмар Грегора. Сколько он себя помнил — ему порой снились такие сны, в которых он падал вниз… летел беспомощно с огромной высоты… и вот-вот должен был разбиться о землю…
Как Генри. И король Грызер. Он слышал их жуткие предсмертные крики, когда они падали, видел их распластанные тела внизу, на камнях…
На секунду его охватила паника, сердце бешено билось в груди, в ушах звенело. Но даже теперь, зная, что его ожидает, принять предложение Ареса он не мог.
Маленькое окошечко внизу двери внезапно со скрипом распахнулось, и появились две миски с едой. Окошечко захлопнулось снова.
Было странно и невозможно даже думать о еде в такой момент, но неожиданно для себя Грегор понял, что страшно голоден — от запаха еды под ложечкой засосало.
— Не хочешь перекусить? — спросил он Ареса.
— Я думаю, нам это не помешает, надо поддерживать силы, — ответил тот. — Всегда может подвернуться возможность бежать.
В мисках были какая-то каша типа овсянки и ломоть хлеба.
Это была не самая изысканная еда на свете, но после множества дней строгой диеты на сырой рыбе она показалась просто восхитительной. Грегор набросился на еду и проглотил все в мгновение ока. И ему стало немного легче.
Ведь то, что их в чем-то обвиняют, не означает, что их непременно признают виновными. Возможно, когда Трибунал выслушает их объяснения и версию того, что произошло, их оправдают и поймут. И потом Нерисса… остается еще Нерисса!
— Так, значит, что бы ни решил Трибунал, если Нерисса захочет, она может оставить нас в живых? — спросил он у Ареса.
— Да, она может избавить нас от казни. Но, Наземный… ведь я позволил ее брату умереть, — напомнил Арес.
— Да. Но знаешь, что она мне сказала? Что это справедливо. Потому что если бы Генри не умер — умерли бы все остальные, — постарался утешить его Грегор.
— Да? Она так сказала? — удивился Арес. — Представляю, сколько долгих ночей она провела без сна, прежде чем пришла к такому заключению.
— А она правда что-то такое видит? Ну, я имею в виду — будущее?
— Да, правда. Я был свидетелем. Но она еще слишком юная, и этот дар для нее скорее мучение. Она видит много такого, что не может объяснить, и много такого, что ее пугает. И временами ей кажется, что она сходит с ума, — сказал Арес с сочувствием.