Грех с ароматом полыни
Шрифт:
А Ева могла. Могла за полчаса обойти территорию в сотни квадратных метров и найти улику или свидетеля, что-то видевшего, что-то слышавшего. Это чутье. Дар. Инстинкт. Называть можно по-разному.
Зря они ее уволили.
– Минаков, ты чего застыл?
На стол Егора плавно опустился бумажный самолетик. Коллега по отделу – Серега Устинов, занявший стол Евы после ее увольнения и уже за одно это ставший ему ненавистным, смотрел на Егора с кривой ухмылкой.
– Ты чего хотел? – Егор смахнул в урну бумажный самолетик, буркнул: – Делать тебе нечего, бумагу портишь.
– А я хотел познакомиться с твоей
– Начнем с того, что я тебе ничего не обещал.
– Но не отказал же.
– Это не одно и то же.
Егор пристально посмотрел на Устинова.
Что могла сказать о нем его младшая сестренка Аллочка? Что Устинов неудачник? Что страдает избытком веса и отсутствием харизмы? Что одевается как лох?
Приблизительно…
Захочет ли Устинов все это выслушать? Алла, она ведь церемониться не станет, выскажет все в лицо.
– Она уже встречается с парнем, – соврал Егор, пожалев Устинова. – Без вариантов, Серега.
– Понял, – выдохнул тот и взял в руки бумажный самолетик. Полюбовался им и неожиданно положил на стол. – Слышал, ты снова встречаешься с Евой?
Егор чуть не выругался. Он как раз о ней думал в этот момент.
Устинов обладал странной способностью иногда угадывать его мысли. Его бы способности да на благие дела. А то как преступление раскрывать – тупит, как стажер. Без подсказки с места не сдвинется. А как в мыслях Егора копаться, профессионал высшей категории.
– Слышал, она за тебя эстафету бежала в воскресенье. И победила, – не дождавшись ответа, продолжил Серега.
– Откуда информация? В газетах об этом не писали, – не отрывая взгляда от монитора, отозвался Егор.
– Твоя Ева обошла на последних метрах мою троюродную сестру, – пояснил Серега и со вздохом добавил: – Ей бы быть посдержанней, до сих пор работала бы. Она же хороша, как сыщик. Она же профи! Так что, вы снова вместе, Егор?
Надо было начинать с того, что вместе они с Евой никогда не были. Работали бок о бок, плечом к плечу, спина к спине – это да. Дальше – ни шагу. Он ни разу не осмелился ее поцеловать. Она ни разу не дала понять, что желает этого. Потом ее скандальное увольнение, его бунт, и полный разрыв даже дружеских отношений. О чем Серега вообще? Какое вместе?!
Он промолчал, принявшись излишне громко стучать по клавиатуре, забивая текст в поисковик. Он, между прочим, не просто так сидит уже час перед монитором. Он просьбу Евы выполняет. Заодно пытается узнать подробности о семье, которая когда-то забрала ее из детского дома.
Подробностей почти не было. Общая информация, чудом сохранившаяся за минувшие годы.
Да, была такая семья. Мама, папа, своих детей четверо, приемных восемь. Трудолюбивые люди, огромный дом, хозяйство. Родители были помешаны на том, чтобы привить детям, как своим, так и приемным, трудолюбие. Методы использовались разные, вплоть до физического наказания. Но никто об этом не знал до поры до времени. До тех самых пор, пока однажды в семье не случилась трагедия и один из приемных детей не погиб. От голода!
Имени и пола ребенка не называлось, но почему-то Егор сразу подумал о том мальчике, о котором говорила Ева. Странно, что она называла
Может быть…
Когда представители службы опеки пришли в дом, то ужаснулись не только спартанским условиям, в которых воспитывались приемные дети. Они пришли в ужас от спортивного зала, устроенного глубоко под землей, в просторном подвале. Спортивные сооружение никак не напоминали традиционные, используемые в школах и спортивных секциях. Это были манекены с нанесенными на них болевыми точками, тир с портретами конкретных людей, вместо обычных мишеней. Но больше всего проверяющих ужаснула полоса препятствий. Пройти ее и не пораниться в кровь смог бы только хорошо подготовленный профессионал, но никак не ребенок.
Ева! Она через это все прошла?! Она била по манекенам, стреляла в лица на фотобумаге, ползла под настилом, утыканным гвоздями, и бежала над ручьем, наполненным нечистотами?!
Егора затошнило. Он закрыл документ, встал и пошел в коридор за кофе. Возле аппарата уже крутился Серега Устинов.
– Не успеешь, Егор. Не успеешь кофе попить, – чавкал Устинов шоколадной конфетой. – На выезд скомандовали.
– Что случилось?
Егор настырно подставил пластиковый стаканчик под струю капучино.
– Ограбление. Кажется, даже не одно. И поножовщина. Кажется, даже труп, – еле выговорил рот Устинова, забитый шоколадом.
– А без «кажется» можно?
Егор пил огненный капучино большими глотками, стараясь не смотреть на раздувающиеся щеки коллеги.
– Точной информации пока нет, Егорушка. – Он судорожно сглотнул, запил водой конфету. – Сегодня ночью ограбили сразу несколько ювелирных магазинов, принадлежащих одному хозяину. То ли конкуренты поработали, то ли совпадение.
Егор в подобные совпадения не верил, но промолчал. Пусть Устинов поумничает.
– Ограбили сразу три магазина, прикинь! Вынесли много украшений. В основном те, что были на витрине. – Устинов наконец справился с шоколадом, забившим ему горло, и говорил теперь вполне внятно. – Сейфы остались не вскрытыми. Но там, по информации, почти ничего не было. Документация, чеки, денег немного.
– Действовали одновременно?
– Что? Не понял?
Устинов растерянно моргнул, влез в карман и снова зашуршал конфетным фантиком.
– Грабители действовали одновременно? Или по очереди грабили ювелирные магазины одного хозяина?
Устинов молчал.
Егор закатил глаза. Допил кофе, швырнул пустой пластиковый стаканчик в урну и повернулся, чтобы уйти в дежурку.
– Слышь, Егор, а я не знаю. А это важно? Это что – принципиально?
Егор словно споткнулся. Резко встал, обернулся и взглянул на Серегу, как на больного.
– Вообще-то – да, важно!
– Поясни. – Устинов дернул покатыми плечами, сунул конфету в рот и интенсивно заработал челюстями. – В чем принципиальное различие?
– Если магазины грабили одновременно, то это три группы, которые, вступив в преступный сговор, нанесли одновременный удар по бизнесу некоего гражданина. А если магазины грабили с временным интервалом, то действовала, скорее всего, одна группа, мобильная, дерзкая. И даже наглая. – Он с жалостью смотрел в пустые непонимающие Серегины глаза. – Вообще-то это элементарно, Ватсон.