Грехи ангелов
Шрифт:
Она представляла себе, как возвращается с вечеринки, открывает обшарпанную дверь, поднимается по грязной плохо освещенной лестнице — и вдруг слышит телефонный звонок. Она со всех ног бросается к телефону, ее трясущиеся колени подгибаются от напряжения, в боку больно колет и не хватает дыхания. Наконец она видит на стене телефон, захлебывающийся от звонков, который вдруг стихает, едва она касается рукой трубки.
Роуз захлопнула дверцу холодильника. Слезы были готовы брызнуть из ее глаз. Она с раздражением отбросила прядь волос со
Роуз в отчаянии прижалась щекой к своим коленям и стала снова перебирать в голове все возможные варианты. Однако удовлетворительного ответа так и не нашла. Впрочем, один ответ, безусловно, напрашивался… Но об этом она и думать не хотела!
Последние несколько дней превратились для нее в сплошной кошмар. Даже голос перестал ей повиноваться. Этим утром Макс наорал на нее, а ведь раньше он ничего подобного себе не позволял. Она и сама прекрасно понимала, что дойти до того, чтобы личные проблемы мешали работе, — верх непрофессионализма, но ничего не могла с собой поделать.
Она была всего лишь обыкновенной девушкой и не обладала железной силой воли. У нее замерло сердце, когда она впервые представила себе, что, может быть, такая великая роль, как роль Мэрилин Монро, ей, увы, не по силам. Что-то пугающее, сродни безумию, было в ее неспособности вложить в роль свое собственное, реальное отчаяние. Ведь именно это от нее и требовалось. По словам Макса, она до сих пор не могла войти в образ. Она и без него прекрасно понимала, что для этой роли вовсе недостаточно хорошо петь — нужно было тонко чувствовать! Все дело в том, что чувства ее были подавлены, а нервы на пределе. На Мэрилин Монро их просто не оставалось…
Когда Барби уже была готова отправиться на вечеринку, она еще раз предложила Роуз составить ей компанию. Но та, естественно, отказалась. И тогда, потеряв терпение, Барби закричала, чтобы она перестала изводить себя около телефона, все равно он никогда не зазвонит… Ах, если бы только Барби знала Дрю, как знала его Роуз! У нее бы не повернулся язык сказать такое. Он обязательно позвонит, твердила себе Роуз. Это только вопрос времени.
Роуз полезла в карман джинсов и нащупала пакетик с кокаином. Она сберегала его до последней минуты, все медлила, все оттягивала. От волнения у нее похолодело в груди. Вот то, что нужно. Может быть, при помощи этого она сможет спеть так, как хочет Макс. И все будут довольны. И все будут счастливы…
Большой письменный стол и высокое кожаное кресло едва помещались в углу, и использовать их в такой тесноте не представлялось возможным.
— Ничего не выходит, — устало вздохнула Джеки.
— Здесь слишком много мебели, — сказал Джемми.
— Все это накапливалось у меня постепенно. Я даже не задумывалась, много у меня мебели или мало. Удобная она или нет. Теперь, кажется, она начинает меня раздражать.
Джеки взялась за кресло, чтобы перетащить к его закрытой двери на террасу.
— У меня нет ключа! — раздраженно воскликнула она. — Господи, как я ненавижу переезды! Весь этот бардак, который при этом начинается. Наверное, потребуются недели, месяцы, чтобы навести здесь порядок…
Джеки загрустила, вспомнив, как удобно и уютно было в отеле «Гайд-парк», как это упрощало жизнь.
— Почему бы кресло не поставить в спальне? — предложил Джемми. — Тогда бы здесь у тебя освободилось достаточно места.
— Да, пожалуй, ты прав, — со вздохом ответила она.
— Хочешь, я составлю список твоих вещей?
— В общем идея неплохая, тогда будет гораздо легче с этим разобраться… — проговорила Джеки упавшим голосом.
Особого энтузиазма она не ощущала. Все вокруг было таким чужим и враждебным.
Карандаш Джемми в ожидании замер над блокнотом. Джемми почувствовал, что в этот момент она хотела бы находиться где угодно, только не здесь. Он терпеливо ждал, хорошо понимая состояние Джеки. Как часто он чувствовал себя так же, как сейчас она!
Джемми вспомнил родину, дом. От одного этого слова в душе у него заныло, а перед глазами возникла гора Марсабит.
— Что с тобой? — спросила Джеки.
— Я словно вернулся туда…
— В Кению?
Джемми кивнул.
— Ты вернешься туда, да?
— Пока не знаю.
Их глаза встретились, и Джеки отвернулась.
— Слушай, — засуетилась она, — пока я буду распаковывать этот чемодан, может быть, ты организуешь кофе?
— Конечно.
Она дождалась, пока Джемми не вышел из комнаты, и только тогда открыла чемодан. Сверху лежал кашемировый пиджак Дрю, завернутый в целлофан. Джеки стряхнула шуршащую упаковочную пленку и провела по нему рукой, любуясь прекрасной тканью.
Она ощутила запах духов — насыщенный и тяжелый, смутно знакомый ей. Несколько секунд Джеки не шевелилась. Аромат духов вызвал в памяти целую вереницу имен и лиц. Она поднесла пиджак к лицу и вдохнула запах еще раз. Ошибки быть не могло. Это было похоже на именную метку. Только один человек в ее окружении пользовался этими редкими французскими духами.
И этим человеком была Анжела, ее мать.
— Я искал тебя по всему дому! — сказал Джемми.
Он обнаружил Джеки в маленькой оранжерее с бутылкой вина в руке. Наполовину пустой.
— Кажется, с меня достаточно… — пробормотала она.
— Прости, что я так долго. Я задержался, чтобы купить чего-нибудь поесть.
Джеки покачала головой.
— Все равно… — Она показала на бутылку. — Я обнаружила вино и решила, что могу не дожидаться тебя…