Грехи ассасина
Шрифт:
— Сегодня вечером я убил двоих.
Сара чуть отстранилась от Раккима.
— Уверена, они пытались убить тебя.
Бывший фидаин кивнул.
— Значит, они сами сделали выбор. — Она опять приникла к нему. — Как это случилось?
— Да, они сделали выбор. Так я и сказал.
Сара накрыла себя и его простыней, охладив тела приятным дуновением.
— Конечно сделали. — Она зевнула. — Ты чем-то встревожен?
— Нет.
После схватки с Дарвином Ракким проходил полное медицинское обследование раз в полгода. Врачи в один голос твердили, как ему повезло, а выздоровление считали сродни чуду. Любому другому фидаину полагалось умереть в той же заброшенной церкви в Нью-Фаллудже. Истечь кровью от сотен порезов или погрузиться в кому. Но они продолжали сражаться, колоть, резать, рубить, покрытые кровью друг друга. Дарвин, бледный, с крысиным лицом, хоть и
Видеть мертвых, закрывая глаза, слышать голоса убитых им людей ему доводилось не впервые. Человек, забирая жизнь другого, на мгновение становится богом, а раз так, ему временами приходится нести непосильное бремя общения с духами. В случае с Дарвином все обстояло иначе. У воина-тени Раккима Эппса появилась еще одна тень. Сегодня в Зоне он лишил жизни двоих. Тренированных мужчин, перекрывших самое узкое место в переулке. Бывший фидаин мог бы сделать несколько асимметричных ложных выпадов, попытаться заставить их сдвинуться с места, но он просто взял и убил, даже не сбившись с шага. Убил машинально, сам не поняв, как у него получилось, точно смахнул с лица паутину.
— Я хочу забеременеть, когда ты вернешься из пояса. — Сара сжала ладонями его лицо. — Обещай мне.
Гарантия, равносильная клятве остаться в живых. Оба это понимали.
— Обещаю. — Ракким прижал ее к груди. — Как ты узнала про Джона Санти?
Она зевнула.
— Ты имеешь в виду, как я узнала, что ты солгал своему командиру?
— Все-таки ты для меня слишком умна.
— Я знаю.
Сара свернулась калачиком, прижавшись к нему.
— Рыжебородый сказал. Понятия не имею, как он об этом проведал. — У нее напряглись соски. — Это случилось после того, как ты попросил моей руки. Тогда он мне это и выложил. — Она захихикала, и ее соски приятно защекотали грудь Раккима. — Он заявил, что фидаин, нарушивший присягу, совершает тяжкое преступление. А потом спросил, можно ли считать такого человека достойным мужем.
Ракким перекатил ее на себя.
— Я ему сказала… сказала ему, что у тебя, вероятно, были веские причины так поступить… — Оседлав его, она принялась тихонько раскачиваться. — А еще сказала, что мужчину, который способен самостоятельно принимать решения, невзирая на законы и традиции, я считаю самым достойным того, чтобы он стал моим мужем. — Сара прикусила губу, выгнула спину, однако продолжала смотреть ему прямо в глаза. — А еще сказала: «Дядя, если бы ты сам не пришел к такому же выводу, то сдал бы его командованию фидаинов, чтобы тебя потом тоже не назвали изменником».
Ракким застонал, закричал, но вскоре замерли любые звуки.
Она прижалась к нему всем липким от пота телом, подождала, пока у обоих не выровняется дыхание.
— А почему ты… почему ты сказал, что Санти умер?
Ракким все еще находился в ней, ощущая ее пульс как свой собственный.
— Этот человек нарушил клятву, — напомнила Сара. — Что заставило тебя нарушить твою?
Он вспомнил их последнюю встречу с Мозби. Тот спал чутко, но недостаточно. Открыл глаза, лишь почувствовав приставленный к горлу нож, однако даже не попытался сопротивляться. Дезертир сам имел подготовку воина-тени и мгновенно понял, каким мастерством нужно обладать, чтобы так незаметно подкрасться к нему. Он только глубоко вздохнул, словно выпустил весь страх стайкой белых голубей. Глядя на него, Ракким понял, что сам никогда не испытывал такого спокойствия, как этот, почти уже мертвый человек. «Давай, — прошептал Мозби едва слышно, стараясь не разбудить спящую рядом женщину. — Делай, что должен, и уходи».
— Рикки! Почему ты солгал ради него?
— Когда я получил приказ найти его, мы с тобой еще не жили вместе и у меня не было ни малейшей надежды, что это когда-нибудь случится. Он так смотрел на жену перед тем, как умереть… Я никогда не видел настолько любящего человека.
Сара
— Мозби… был единственным человеком, которому я завидовал.
6
Муэдзин призвал правоверных на предрассветный намаз. Ракким с генералом Киддом омыли ноги и руки чистым светло-коричневым песком. Его доставляли из Сомали, родины командира фидаинов, где очищение землей считалось приемлемым из-за засушливого климата. Облачившись в белые халаты, они вместе с остальными мужчинами быстро вошли в мечеть, где тишину нарушало только шарканье босых ног по прохладным каменным плитам.
Прошло три года с тех пор, как Ракким сопровождал генерала в храм, и ему очень не хватало подобного общения. Не хватало совместных трапез с его семьей после молитвы, не хватало отеческих бесед в неформальной обстановке. Ракким, в семь лет потерявший родного отца, именно у Кидда научился строгому, но полному любви отношению к детям, терпеливости в наставлениях и позже всегда старался вести себя соответствующим образом. Решив исчезнуть после смерти Рыжебородого, он не оборвал контакта с командиром фидаинов, продолжал тайно навещать его, а также обменивался с ним неофициальной информацией. Сегодня, ввиду скорого отбытия на территорию пояса, Ракким счел нужным еще раз, возможно последний, совершить намаз в обществе генерала.
Он опустился на колени и смежил веки. Проповедь имама рокотала далеким прибоем. В тесноте крошечной мечети Ракким различал шорох белого джеллаба молившегося рядом Кидда, ощущал запах сандалового масла, втертого в его антрацитовую кожу. Пришедшие сюда на голову возвышались над гостем, единственным белым, и все, в основном сомалийцы, немногочисленные нигерийцы и эфиопы, носили кольца фидаинов. Кое-кто из них уже вышел в отставку, другие еще служили. Подобно Кидду, представители старшего поколения приехали в бывшие Соединенные Штаты почти тридцать лет назад, в разгар Гражданской войны. Покинув дома и семьи, они все поставили на карту ради шанса отвоевать для Аллаха новые земли. Все до единого — отчаянные, храбрые воины. Сотни, даже тысячи павших часто хоронили в спешке, без надлежащей церемонии в безымянных могилах. На их место, внимая призыву, вставали новые бойцы. Ракким, осознававший веру лишь по полному ее отсутствию, почитал за честь находиться среди подобных людей.
Кидд, недавно произведенный в майоры, командовал бригадой африканских добровольцев в битве при Ньюарке. Кровавом Ньюарке. Или втором Геттисберге, как потом писали историки. Великан сомалиец понятия не имел о битве при Геттисберге, [2] зато прекрасно осознавал всю полноту безумия действующего распоряжения «ни шагу назад». Если стоять до последнего, в точном соответствии с приказом, слишком много воинов переносится в рай и слишком мало остается на земле, хотя именно здесь они нужны в куда большей степени. Безнадежно уступая противнику в численности, Кидд произвел организованное отступление, собрав под свои знамена мусульман-американцев и заманив мятежников из Библейского пояса в город, где продолжалось сопротивление. Особое внимание он уделил районам многоэтажных застроек, лишавших бронетехнику противника возможности маневра. На пятый день битвы майор, успевший объединить под собственным командованием все исламские войска, перешел в контрнаступление, обогнул силы южан с флангов и остановил их продвижение вперед.
2
Битва при Геттисберге (1–3 июля 1863 г.) — самое кровопролитное сражение в ходе Гражданской войны между Севером и Югом. (Прим. ред.)
Ракким смотрел на имама, но перед глазами вставали фрагменты видеозаписей из военного музея. Подобные цунами стены огня, охватившего весь город. Улицы, затянутые пеленой маслянистого дыма и заваленные трупами. Битва кипела еще три дня. В районе Ньюарка мятежникам удалось наиболее глубоко проникнуть на территорию Исламской республики, и хотя ни одна из сторон не одержала победу, именно Кидд предотвратил поражение мусульман, сорвав замысел южного командования достичь Пенсильвании и Огайо, разделив тем самым силы противника. Через неделю обе стороны объявили о прекращении огня, и это шаткое перемирие продолжалось по сей день. Указом президента Кидд за боевые заслуги получил очередное звание, а по окончании военных действий создал небольшое элитарное подразделение из правоверных, прошедших ряд процедур, связанных с генной инженерией. Назвали их фидаинами.