Грехи людские
Шрифт:
– Умру – не пойму! – искренне ответил Дерри. Она чуть нахмурилась, но Дерри обнял ее и притянул к себе.
– О'кей, дорогая. Если тебе хочется, пусть так оно и будет. Никаких разговоров о Ронни. Но о чем же, черт побери, мы будем в таком случае разговаривать?
– О Мелиссе, – подсказала она. – Ты, случайно, не знаешь, где она сейчас может быть? Ведь если Риф и вправду держит ее взаперти – а судя по всему, так оно и есть, – почему бы тебе что-то не предпринять?
На этот раз пришел черед Дерри нахмуриться. Мелисса приходилась ему сестрой,
– С Мелиссой все в порядке, – резко ответил он. – Конечно, для нее суд оказался серьезным испытанием, но что поделаешь... Она еще не вполне оправилась, ей трудно бывать на публике и смотреть людям в глаза. Особенно после ужасных обвинений, которые ей бросил адвокат Рифа.
Жюльенна кончиком языка провела по его груди и плоскому животу.
– Хочешь сказать, что он не удерживает ее на ферме силой? – разочарованно протянула она.
– Именно.
Ее нежные пальцы тронули Дерри внизу живота, и он возбудился.
– Жаль, – с сожалением произнесла Жюльенна. Она с улыбкой смотрела, как напрягается его плоть, доставившая ей немало наслаждения.
Дерри прикрыл глаза. Ему казалось немыслимым, что Жюльенна так быстро, в сущности, не дав ему отдохнуть, опять сумела привести его в боевую готовность. Но как бы там ни было, а все равно приятно лежать, расслабившись от ее умелых ласк. Но о Мелиссе он ничего не намерен ей рассказывать. Сестра должна пережить, выстрадать то, через что ей пришлось недавно пройти. Дерри вовсе не собирался скрещивать мечи с Рифом Эллиотом и требовать, чтобы тот вернул Мелиссу в дом на Пике.
Жюльенна устроилась поудобнее, продолжая его ласкать.
– А ты слышал, что «Королевских шотландцев» хотят перевести с острова?
Дерри не слышал, да и вообще ему было наплевать. Он был бизнесменом, а не солдатом.
Он лежал, сладостно млея от ее томительных манипуляций.
– А ты откуда знаешь? – не открывая глаз, поинтересовался Дерри.
– Один приятель рассказал, – ответила она, раздумывая, стоит ли продолжать связь с майором «Королевских шотландцев» или целесообразнее дать ему отставку. Если и впредь с ним встречаться и при этом не прекращать отношений с Дерри, то даже при ее изворотливости ситуация может оказаться слишком запутанной. Она вздохнула. Дерри был исключительным любовником. И, судя по всему, ее отношения с «Королевскими шотландцами» должны стать более прохладными.
– Адам Гарланд полагает, что будет огромной ошибкой убрать «Королевских шотландцев» отсюда. Он уверен, что японцы непременно нападут на остров, и, стало быть, нужно не ослаблять оборону, а, напротив, потребовать подкрепления.
– Ну и дурак же он! – с презрительной интонацией сказал Дерри. – Ради Бога, не останавливайся, ты сейчас так замечательно все делаешь...
Огонь жег его плоть, а Жюльенна продолжала возбуждать его.
– Гарланд – это тот самый пожилой англичанин, которого
Жюльенна согласно кивнула.
– У него молодая и красивая жена, которая к тому же и очень... – Она задумалась, действительно ли Элизабет такая уж недотрога и никогда не знала других мужчин, кроме собственного мужа. – Очень неопытная, я бы сказала.
Дерри было решительно наплевать на супругу какого-то там Адама Гарланда.
– Боже, как чудно ты все делаешь... – выдохнул он, когда Жюльенна вобрала в себя его плоть.
– Ну же, cheri! – возбуждающе прошептала она. – Я хочу показать тебе, что и во второй раз может быть ничуть не хуже первого.
Он застонал, а Жюльенне казалось, словно она до краев наполнена его возбужденной плотью.
– О, это прекрасно, cheri! – прошептала она, чувствуя, как сильные пальцы Дерри впились в ее ягодицы. С нарастающим блаженством Жюльенна приговаривала сдавленным шепотом: – Великолепно...
Том Николсон и Ламун лежали на подушках, разбросанных прямо на полу летнего домика Гарландов. Элизабет как-то пригласила их к себе на обед, после чего они стали часто бывать у нее в доме на обедах и ужинах... Она сдержала свое слово и никому не говорила о связи Тома и Ламун. Кроме Элен, об их отношениях никто не знал, даже Алистер и Жюльенна.
– Так не может дольше продолжаться, Ламун, – настойчиво произнес Том. – Я должен поговорить с твоим отцом.
– Нет! – На ее золотистом лице резко выделялись огромные черные глаза. – Если ты это сделаешь, то всему придет конец, Том. Он отошлет меня куда-нибудь и заставит выйти за подходящего китайца. Ему нельзя ничего говорить! Ни сейчас, ни в будущем!
– Не может же он и вправду заставить тебя выйти замуж против воли, – сказал Том. Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. – На дворе 1939год, а не глухое средневековье!
– Для китайских девушек из приличных семей на дворе все еще средневековье, – с грустью произнесла Ламун.
Томвыругался, сознавая, что она совершенно права. Он понимал также, что никакими силами ему не удастся убедить отца Ламун выдать дочь замуж за англичанина.
Она поднялась с подушек и грациозно подошла к Тому. Ее распущенные длинные черные волосы ниспадали на спину.
– Не принимай это близко к сердцу, Том, – мягко произнесла она, взяв его за руку. – Мир такой, какой он есть.
Он со сдержанным рычанием обхватил ее и привлек к себе. Он любил Ламун, но иногда ее китайское спокойствие выводило его из себя.
– Не понимаю, как можно спокойно относиться к этим предрассудкам?! – с отчаянием воскликнул он.
Он был выше ее на добрый фут, так что ей пришлось стать на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его рта.
– Потому что ничего не поделаешь, Том. Мы оба понимаем правила игры и должны терпеть их, согласны мы с ними или нет.
– Будь прокляты подобные правила! – с ненавистью произнес он. – Далеко не все уважают эти правила. Риф Эллиот, например, плевал на них с высокой колокольни!