Грехи людские
Шрифт:
– Как там Жюльенна? Все еще дуется на своего Ронни?
– Да. То есть нет. Впрочем, я не знаю.
Он опустил газету и вопросительно посмотрел на жену. Она почувствовала, как внутри у нее похолодело. Никогда прежде она не лгала Адаму, да и сейчас не было нужды говорить ему неправду. Она ведь не совершила ничего предосудительного. Если и была неверна мужу, то лишь мысленно. Она постаралась очаровательно улыбнуться и сказала:
– Я не обедала с Жюльенной. Все на свете перепутала! Мы ведь договорились встретиться с ней на следующей неделе.
– Тогда жаль, что ты не заехала в теннисный клуб. Я выиграл у Стаффорда
Она опять улыбнулась и, выжидательно помолчав, произнесла:
– А я встретила Рифа Эллиота в ресторане «Пенинсулы», и он настоял на том, чтобы я пообедала с ним. Хотел таким образом извиниться за давешнее недоразумение.
Адам с явным удовольствием смотрел на нее, и Элизабет почувствовала приятное облегчение, словно гора свалилась у нее с плеч.
Но вдруг выражение его лица переменилось, в глазах отразилось полное недоумение.
– Кажется, ты рассказывала, что именно ты уронила бокал и забрызгала ему одежду? Не понимаю, зачем ему было нужно извиняться перед тобой?
– О, в тот раз он очень разозлился, – сказала она деланно безразличным тоном, понимая, что безразличие не вполне ей удается. – И как раз за это скорее всего он и хотел передо мной извиниться.
– Понятно. – Брови Адама сошлись на переносице. Было очевидно, что он ничего не понял. – Ну и что же ты сделала? Неужели пообедала с ним в «Пене»?
– Нет. – Она не повернула головы, чтобы не встретиться с ним взглядом, и сделала вид, будто внимательно наблюдает за голубой сорокой, порхающей между деревьев. – Мы поехали в какой-то ресторан. Там было очень мило. Нужно будет нам как-нибудь съездить туда вместе. Всего пятнадцать минут на машине, – сказала она, неотрывно наблюдая за сорокой. – А потом он довез меня до «Пенинсулы». Только подъехали, я увидела Мириам, и она пригласила нас с тобой в воскресенье на коктейль.
– Господи, надеюсь, она не видела тебя с Эллиотом?! – воскликнул, рывком поднявшись с места, Адам. – Я ведь говорил, чтобы ты думать не смела принимать его приглашение на обед! – Он взволнованно взъерошил свои все еще довольно густые волосы. Было очевидно, что сообщение Элизабет внезапно вывело его из душевного равновесия. – Завтра все в клубе будут знать об этом!
– Не будут, – сказала она, поднявшись со стула, и взяла его за руку. – Солнце ей било прямо в глаза, и она не разглядела Рифа. Так что никаких разговоров не будет. А если бы даже и были, какое это имеет значение? Я просто пообедала с ним, точно так же как иногда обедаю с Томом...
– Но Риф Эллиот – это не Том Николсон! – Адам был взбешен поразительной легкостью, с которой Элизабет назвала Эллиота по имени. – Любая женщина, которую могут увидеть наедине с этим типом, рискует испортить свою репутацию.
– Не понимаю, почему? – чистосердечно поинтересовалась она, выпустив руку мужа и взяв газету и его пустую кружку. – Он был очень мил со мной и не позволил себе ничего лишнего. В отличие от Ронни Ледшэма, который всегда несносен и пристает. И которого ты почему-то считаешь своим другом!
– Никогда прежде ты мне не говорила, что Ронни докучает тебе приставаниями, – сказал он, и его голос сделался подозрительно резким. – Когда и где он себе это позволял?
Назревал скандал, и Элизабет постаралась хоть как-то предотвратить неизбежное развитие событий.
– О Господи, разве это важно? Дорогой, да Ронни
Элизабет надеялась, что Риф позвонит ей на следующее утро. Однако он опередил события и позвонил вечером того же дня. Она как раз делала прическу и накладывала макияж, перед тем как отправиться с Адамом в русский ночной клуб. Там собирались многие супружеские пары, познакомившиеся на теннисном корте.
Раздался стук в дверь, и Мей Лин, войдя к Элизабет, сказала своим мягким, несколько птичьим голоском:
– Мистер Эллиот просит вас к телефону, мисси.
Рука Элизабет на мгновение застыла. Она торопливо вышла в просторный прохладный холл, втайне радуясь тому, что Адама не было в спальне и он не мог слышать слова Мей Лин.
При звуках низкого приятного голоса Рифа у Элизабет мурашки пробежали по спине.
– Я жду вас завтра в час дня у парома.
– Нет! – Она собиралась ответить ему предельно спокойно и разозлилась на себя за то, что в ее ответе явственно слышался испуг. Элизабет крепко сжала в руке телефонную трубку. – Нет, – повторила она, на сей раз спокойнее. – Я не буду с вами больше встречаться и обедать.
– Ас чего это вы решили, будто я предложу вам пообедать вдвоем? – весьма удивленный, поинтересовался он. Она хорошо представляла себе, как его губы расплываются в ухмылке, как блестит его иссиня-черная, ниспадающая на лоб челка.
– Как бы там ни было, я не приду, – твердо повторила она.
Последовала непродолжительная пауза, после чего он поинтересовался:
– Почему? Разве вам сегодня было скучно со мной? Или, напротив, потому что вам очень понравилось?
– Вот именно потому, что мне очень понравилось, – шепотом ответила Элизабет и дрожащей рукой положила трубку на рычаг. Она не желала больше слышать его голос. Она боялась, что скиснет и согласится на встречу с Эллиотом, где бы он ее ни назначил. Все ее существо так и хотело выкрикнуть: «Встретимся где угодно и когда угодно!»
Когда Эллиот минут через пять перезвонил, Элизабет сказала Мей Лин, чтобы та передала, что хозяйки уже нет дома. Несколько последующих дней Элизабет упорно отказывалась говорить с ним по телефону.
Через две недели Элизабет и Адам отправились на Новую территорию на пикник. Среди приглашенных были также чета Ледшэмов и Алистер с Элен.
– Во-он там начинается Улица любителей джина, – обратился Алистер к Адаму, указав на далекие холмы, среди которых виднелись недавно выстроенные домишки. – Их начали строить еще в тридцать седьмом, когда пошли разговоры о том, что сингапурскую дивизию перебрасывают сюда для подкрепления. Но дивизия так и не прибыла, и вскоре работы приостановили. Какой смысл в оборонительной линии на самом переднем крае? Да и людей для полноценной обороны все равно недостало бы.