Грехи отцов наших
Шрифт:
— Так, вспомнилось кое-что. Твои слова о факторе времени. Если бы ее убил некий неизвестный — или несколько неизвестных, — вы бы переворошили все ее связи за последние два года и пропустили бы их сквозь мелкое сито. Но все действительно произошло и закончилось почти сразу же, и теперь вам не нужно уже больше этим заниматься.
— Конечно. Теперь, дружок, это твое дело.
— Угу, мое. И чем же он ее убил?
— Док считает, что бритвой. — Келер неопределенно дернул плечом. — Простое предположение, но не лишено смысла.
—
— Я знал, что ты об этом спросишь. В квартире ничего похожего найти не удалось, но из этого ничего не следует. Окно было распахнуто, он запросто мог его выбросить.
— И что там, под окном? — Я начал терять терпение.
— Люк вентиляционной шахты.
— Там, конечно, ничего не было?
— Естественно. Нож или бритву мог подобрать кто угодно — да любой проходящий мимо мальчишка.
— Никаких следов крови на решетке люка?
— Шутишь? Это в Виллидже-то? Да тут мочатся прямо из окон, швыряют на тротуар всякую гадость, кухонные отбросы, все что угодно! На девяти из десяти решеток можно запросто обнаружить следы крови. Неужто надо было копаться в этой грязи, когда убийца уже схвачен?
— Нет, конечно.
— Ладно, Мэт, забудь об этом чертовом люке. Предположим, парень выскакивает из квартиры с ножом в руке. Или с бритвой. Что он делает? Бросает эту штуковину прямо на лестничной клетке. Или же, выбежав на улицу, роняет на тротуар, или забрасывает в цветочную клумбу. Сует в мусорный ящик, швыряет в сточную канаву — да куда угодно! Мэт, у нас нет свидетеля, видевшего, как этот тип выбежал на улицу. Если бы он сам не окочурился через тридцать шесть часов, мы бы выкопали этого свидетеля из-под земли, но теперь поиски, согласись, потеряли актуальность. По крайней мере для нас.
Все возвратилось на круги своя. Я сейчас проделывал ту работу, которой официально занялись бы следователи, не освободи их от нее Ричард Вэндерпол своим самоубийством.
— Нам даже неизвестно, когда точно Вэндерпол появился на улице, — продолжал Келер. — За две минуты до прибытия Пэнкау? За десять? Он вполне мог за это время сунуть бритву в рот, прожевать и проглотить. Как знать! Парень-то был чумовой.
— В квартире у них нашлась бритва?
— Господи! Да говорю же тебе — нет!
— Я о нормальной мужской бритве.
— А, да, он пользовался электрической. Далась тебе эта бритва! Патологоанатомы могут ляпнуть что Бог на душу положит. Помню, пару лет назад один такой умник подкинул идейку, будто жертву прикончили топором, на что, видишь ли, бесспорно указывал характер нанесенных ран. Ну и побегали мы тогда! А на самом деле бедолаге раскроили череп битой для гольфа. Так-то вот.
Я понимающе кивнул.
— Интересно, зачем ему понадобилось убивать Венди?
— Что тут непонятного? Парень сбрендил, свихнулся, вот и вся причина. Носился взад-вперед по улице, с ног до головы забрызганный кровью, голосил что есть мочи, размахивал
— Да, мир катится в тартарары…
— Господи, и ты туда же! — вздохнул Келер. — Жить в Виллидже с каждым годом становится все опасней, что и говорить. Давай не будем об этом.
Лейтенант кивнул в сторону двери, и мы вышли из кабинета. В общей комнате каждый занимался своим делом. Входили и выходили полицейские — в форме и штатском; кто-то отстукивал на машинке очередной отчет; в углу офицер терпеливо выслушивал сбивчивый рассказ на испанском какой-то дамочки, жалобно всхлипывающей и утирающей слезы платком. Интересно, потерпевшая или сама что-то натворила?..
Никого из присутствующих раньше я не встречал.
— Знаешь Барни Сегала? Наконец-то ему воздали по заслугам — назначили начальником Семнадцатого участка.
— Отличный парень!
— Да, один из лучших. Ты давно уволился, Мэт?
— Уже несколько лет.
— Ну да, ну да! Как поживают Анита и мальчики?
— Спасибо, у них все хорошо.
— Поддерживаешь с ними связь?
— Время от времени.
Когда мы поравнялись со стойкой дежурного, Келер вдруг остановился и неловко откашлялся.
— Почему бы тебе опять не надеть значок полицейского, а, Мэт?
— Нет, Эдди, этого не будет.
— Жаль.
— Каждый занимается тем, чем должен заниматься.
— Да, ты прав. — Он встряхнулся, заставил себя вернуться к нашему делу: — С Пэнкау я договорился, он встретится с тобой сегодня, около девяти вечера. Будет тебя ждать в баре Джонни Джойса, это где-то на Второй авеню, точнее не помню.
— Не трудись, Эдди, местечко мне знакомо.
— Прекрасно! Там его хорошо знают. Спроси у бармена, и он тебе его покажет. Кстати, у парня сегодня выходной, так я ему пообещал, что он не пожалеет, если поговорит с тобой, уж не обессудь.
Я успокоил лейтенанта, что тот все сделал верно: Пэнкау непременно получит должное вознаграждение. С этим я направился к выходу.
— Мэт! — окликнул меня Эдди. Я повернулся. — Что, черт подери, ты собираешься из него выудить?
— Хочу поинтересоваться, какие именно нецензурные выражения употреблял Вэндерпол…
— Все шутишь? — Я покачал головой. — М-да, ты такой же чокнутый, как и этот Вэндерпол, вот что я тебе скажу. Представляю, чего тебе предстоит наслушаться, если решишь и Пэнкау осчастливить новой шляпой!
Глава третья
Бетьюн-стрит оказалась неширокой улицей, идущей от Гудзона в западном направлении. По обеим сторонам — жилые дома, отгородившиеся от проезжей части молодыми деревцами, многие из которых были любовно забраны невысокими оградками с трогательными табличками типа «Наше любимое дерево» и «Пожалуйста, держите вашу собаку на поводке».