Грехи отцов. Том 2
Шрифт:
Отец посоветовал мне прочесть детям лекцию о вреде наркотиков, но я возразила, что лекции подобного рода портят установившиеся отношения и способы общения в семье. Во время обсуждения молодого поколения Рози заметила, что на Среднем Востоке все по-другому, там никто и не думает сжигать свои призывные повестки и курить марихуану. Лори же сказала, что ее дети, слава богу, никогда не будут этим заниматься, что конечно же нельзя сказать о моих. Алисия просто отметила, что все мы живем в ужасное время, и я знала, что она думает об Эндрю, который, пережив один срок службы во
Уже заросла травой могила Кеннеди, а кровь все продолжала проливаться в Америке, и все возрастающая ярость продолжала витать в воздухе, которым мы дышали.
— Что нового? — спросила я, садясь за стол одним весенним утром шестьдесят седьмого года.
— Ничего особенного, — ответил Пол, просматривая утреннюю газету. — На следующей неделе будет парад в поддержку войск во Вьетнаме. Представляешь? В Чикаго еще одно массовое убийство в поддержку парня, который убил восемь медсестер в прошлом году... Еще один мятеж и еще один черный призывает к революции. В общем, обычный газетный мусор, ничего важного.
— Боже, — сказала я, — однажды, встав утром, я вдруг подумаю, что все в Америке сошли с ума. Наверное, Себастьян правильно сделал, что уехал в Англию.
— Англия! — вздохнула Саманта, — «Стоунз»! Мик! Оу-у!
— Ну хватит, — произнес Пол, — это ужасно, жить под одной крышей с помешанной на сексе двенадцатилетней девчонкой!
— Ты говоришь так, потому что ты неповоротливый малый, да ни одна девушка не согласится показаться с тобой на людях!
— Пол, Саманта, прошу вас! Я не могу это слушать за завтраком, когда еще не успела выпить и чашку кофе.
Зазвонил телефон.
— Я возьму, — вскочила Саманта, которая недавно получила счет за телефонный разговор с одноклассником, который переехал в Калифорнию, на 300 долларов.
— Если это Билл, — прокричала я ей вдогонку, — непременно выясни, не звонит ли он за счет абонента, — родители Билли быстрее меня узнали об этих междугородних звонках.
Потом наступила пауза, спасительная передышка, пока Пол читал новости спорта, и в тишине я выпила свой кофе. Кристина и Бенджамин были где-то наверху с няней. Слышен был голос Бенджамина, но я не предала этому значения.
— Мама, это тебя, — Саманта выглядела разочарованной.
— Хорошо, — я быстро поднялась. — Знаешь, кто это?
— Это дядя Себастьян. Телефонистка сказала, что звонок из Англии.
— Господи, — я бросилась в спальню к своему телефону, Себастьян звонил только на день рождения Эдварда Джона. Только бы все было в порядке.
— Алло, — прокричала я в трубку, — Себастьян? Какой сюрприз. Все в порядке?
В трубке было молчание, только шорохи на линии.
— Алло, — повторила я. — Вы меня слышите? — Мне внезапно стало страшно. Сердце отчаянно билось.
— Разговаривайте с Лондоном, пожалуйста, — сказала телефонистка.
— Алло, — повторила я. — Алло...
— Здравствуй, Вики, — это был голос Скотта, — не бросай трубку. Я хочу поговорить с тобой.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Я уже почти забыла тембр его голоса, но сразу же, как только он заговорил, я почувствовала, что помню этот голос, как будто мы только вчера в последний раз разговаривали друг с другом. Его акцент жителя восточного побережья был едва заметен, но уверенная манера говорить придавала ему властность, заставляла поверить в твердость его характера.
— Вики? — Его голос звучал уверенно и холодно.
— Да, я слушаю. — Я почувствовала, как все внутри меня накаляется. Я закрыла глаза, а когда их открыла, то с изумлением обнаружила, что комната уже не была такой мрачной, напротив, она казалась мне яркой, полной радужных красок и мягких теней, переходящих в ослепительный блеск.
— Послушай, я хочу поговорить о твоей матери.
Я старалась сконцентрировать свое внимание на том, что он говорил, но мне это не удавалось, так как я не любила думать о матери. Моей матери было 74 года, жила она в Лондоне. Я никогда ей не писала, но каждое Рождество исправно посылала ей фотографии детей. Мать писала мне о том, как ей приятно каждый раз пополнять свой альбом новыми фотографиями.
— Вики? Какая ужасная связь! Ты слышала, что я только что сказал?
— О моей матери, да. Что случилось? Она умерла?
— С ней произошел несчастный случай, она лежит в больнице с переломом бедра.
— Ох. — Мысленно я была в постели вместе с ним. В этот момент я чувствовала напряжение мускулов его груди и слышала его возбужденное дыхание. Я старалась сконцентрировать свое внимание на том, что он говорил, но мне это не удавалось, так как мне было неприятно вспоминать о своей матери. Все мои мысли были о нем. Я чувствовала, как прежнее чувство, волна за волной, вспыхивало между нами. У меня началось сильное головокружение.
— Я перевез твою мать из ужасной Национальной больницы в Лондонскую клинику. Власти нашли в ее кошельке номер телефона и адрес Лондонского филиала нашего банка. Кажется, у нее нет здесь ни друзей, ни родственников и, видимо, не особенно много денег. Очевидно, высокие цены и многочисленные пошлины отразились на ее доходах, и последнее время она жила в ужасных условиях в южной части города. Я с трудом дышала.
— Извини, не смог бы ты повторить последнее предложение.