Грехи отцов
Шрифт:
В кармане мертвеца зазвонил мобильник, Егор отпустил плечо Филатова, и тот рухнул грудью на руль, раздался короткий гудок сигнала, из кустов поблизости взлетели птицы. И тут же раздался грохот – кто-то со всей дури ломился в калитку.
Егор кинулся в другую сторону, перебрался через забор и бежал, шарахался от каждой тени, оглядывался на бегу, летел, пока хватило дыхалки. В себя пришел у полотна «железки», выскочил на насыпь, перемахнул ее и успокоился, лишь оказавшись в овраге. Было тихо и тепло, трещали птицы, невдалеке прогудела электричка, прогрохотала мимо, потом пошел неторопливый тяжелый товарняк. Егор постоял еще немного, оглядываясь и переводя дух, и пошел по тропке, что вела вдоль полотна. Мысли свились в новый колючий клубок, и тот не давал Егору ни секунды на роздых.
– Мать вашу! – Егор сам себя ненавидел за беспомощность, он только и мог что крутить головой по сторонам, разглядывая окрестности. Отстали давно, понятное дело, зато повесили на него еще один эпизод: к проломленной голове Гришиной добавился труп Филатова, и всегда рядом был Черкашин. Сначала его заметил сын главбуха, и еще одного свидетеля Орехов при желании запросто организует, так что у прокурора насчет Черкашина сомнений не останется.
– Сука ты, Орехов! – проорал Егор, и его крик пропал в грохоте колес пассажирского поезда. – Жаль, что тебя Агата до смерти не затрахала! Чтоб ты подох…
И представил себя со стороны, орущего, жалкого, обложенного со всех сторон. Странно, что он сам еще жив до сих пор, но это прихоть Влада, что играется с бывшим другом как кошка с мышью: захочу – придушу, захочу – отпущу. Вчера Гришина, сегодня Филатов, завтра Юрка. Или Вика. Или уже, прямо сейчас…
От догадки бросило в жар, Егор остановился, постоял, приходя в себя. И решение пришло само собой – с него хватит, он выходит из игры. Орехов давно и прочно сошел с ума, он не просто безумен, он опасен и может проваливать со своим убиенным папашей куда подальше. Да, Владу многое удалось, он забрал у Егора все, чем тот дорожил, за что мог бы и убить, но пока лишь носится по задворкам, и все без толку. Пора заканчивать эту кадриль, забрать деньги, Вику и уехать, пока еще есть время. Понятно, что Орехов держит ее как заложницу, но вряд ли она сидит взаперти, хотя с Влада станется.
В городе Егор не прятался, шел открыто, по сторонам особо не глазел, оборачивался редко. Хотели бы прикончить, он бы сейчас лежал рядом с Филатовым, но раз отпустили, то Черкашин Владу еще пока нужен. Да и на кой черт ему Егора убивать, просто обозначил трупами коридор, за пределы которого выходить не следовало. И доказательства, в отличие от Егора, Влад собрал в лучшем виде, дабы полицаям предъявить в довесок к триста восемнадцатой, или как там ушибленный старший лейтенант в спину орал…
У дома Егора никто не ждал, в квартире тоже было пусто. Он достал из тайника запасные магазины к «стечкину» и деньги, пересчитал остатки. На первое время хватит, а там можно и заначки распечатать, благо сделано их предостаточно. В квартире, где жили они с Викой, оставалась еще приличная сумма наличкой, но Егор решил туда не соваться. Черт с ними, не жалко, есть дела поважнее. А сам слонялся по квартире еще час с лишним и все глядел в окна, но – хоть убей – ничего примечательного там не видел. То ли его довели до места и отвалили, то ли на Влада работали такие спецы, что им и расстояние не помеха. «Жучка», что ли, мне вшили?» – Егор переждал приступ паранойи и не стал перетряхивать одежду. Спокойно собрался и, оказавшись на улице, неспешно пошел к остановке маршруток, сел в «Газель» и всю дорогу то разглядывал пассажиров, то смотрел в окно, но слежки так и не заметил. То ли, правда, отстали, то ли поводок стал длиннее, но дернуть за него могли в любой момент. Но через час, от силы через два, все будет кончено.
Шел наугад, а попал в точку и чертовски удивился, увидев Викин «цитрончик» на парковке у входа в здание. По самому большому счету наличие машинки рядом с офисом ни о чем не говорило, Вика могла бросить ее здесь хоть неделю назад, но Егор насторожился. И поблизости никого, Егор долго следил за входом со стороны, осматривался, даже на крыши поглядывал, но только время зря потерял. Потом перешел дорогу, поднялся на крыльцо и пошел по ступенькам вверх, прижимая локтем кобуру со «стечкиным» к ребрам. И никто не пытался его остановить, не гнался, не выскакивал навстречу, Егор благополучно миновал второй этаж, третий и оказался на следующей площадке. Глянул вверх, откуда раздался звонок мобильника, а потом приглушенный голос: там кто-то говорил по телефону. Егор поднялся на пару ступенек вверх и отшатнулся к стенке, едва успев убраться за выступ в стене. Наверху стоял Юрка Павлов собственной персоной, он сжимал в руке мобильник и улыбался, глядя куда-то вбок. Потом шагнул туда, расставил руки, и подбежавшая Вика буквально упала ему в объятия, парочка расцеловалась на глазах у клиентов турагентства и салона красоты, что находился поблизости. Юрка галантно взял Вику под руку, та подобрала длинную юбку, закинула сумку через плечо и осторожно пошла рядом с Юркой.
Егор втянул живот и протиснулся за выступ в стене еще дальше, ткнулся лбом в стенку и стиснул зубы. Стук Викиных каблуков рвал сердце, ее голос и смех довершали дело. Они прошли мимо – порозовевший, довольный собой Павлов, что не сводил с Вики взгляд, и девушка, со спокойной улыбкой человека, у которого все хорошо. А как еще может быть, Юрка теперь высоко взлетел, целым управляющим заделался, это тебе не финдиректор, а шишка покрупнее. И дела им обоим до беглого Черкашина никакого нет, и это, граждане, правильно, и никто их не осудит.
Вика с Юркой были уже далеко, Егор выждал еще немного и вышел из своего угла, выглянул в окно. Там у крыльца появился черный Юркин «Мерседес», Павлов открыл переднюю дверцу, и Вика села в салон. Павлов метнулся за руль, машина тронулась с места и влилась в общий поток, что тащился в сторону вокзала. «Вот и все», – стукнуло в висках, Егор не спеша пошел вниз, постоял на крыльце, огляделся уже просто по привычке. Ничего и никого – ни ореховских мордоворотов, ни выстрелов, ни снайпера на крыше. Все как обычно, и никому до Егора и дела нет, зато решился еще один вопрос – Вика не заложница, как показалось поначалу, она с Юркой заодно. Снова почудилась чья-то чужая насмешка, но Егору было уже плевать. Все разом стало на свои места – и любезность Орехова, и свобода, которую Егор принял за наживку, и Викина ложь и обман. И от этого открытия не было больно, а лишь грызла досада на самого себя – снова ошибся, снова выбрал не ту, ну сколько ж можно…
«Ты проиграл, дружок, продул вчистую», – шепнул рассудок, и Егор даже не думал сопротивляться. Против лома нет приема – это как раз его случай, он проиграл, и на танк с ножом лезут лишь самоубийцы. Накатила то ли усталость, то ли сонная одурь, и Егор поплелся к остановке маршруток, сел в свою и бессмысленно глядел в окно. Завтра он уедет, далеко и, скорее всего, навсегда, возвращаться незачем, тут все кончено, и теперь надо думать только о себе. Сейчас главное – не выдать своих намерений, уйти тихо, но если не получится, положить к чертовой матери всех, кто попытается ему помешать, и самого Орехова, будь он неладен. Но, хочется верить, до этого не дойдет.
Из маршрутки Егор вышел парой остановок раньше и пошел неспешно, лениво глядя по сторонам. И уже плевать было и на слежку, если таковая имелась, и на Орехова, и на его мерзавца-папашу, и на Вику. Отчего-то вспомнилась Дуська, как она шипела и рычала на все подряд, шарахаясь от собственной тени, как с перепуга спряталась под стол… Егор усмехнулся и пошел в магазин, накупил там целый пакет еды, сверху кинул пачку пельменей, взял зачем-то водки и направился к дому. Там запихнул все это в холодильник, положил на кухонный стол ключ, деньги за квартиру, лег на диван и стал ждать. Час, два, три – он несколько раз засыпал и просыпался, смотрел на часы, подходил к окну и снова ложился. Проваливался в забытье и вскидывался от малейшего шума, снова смотрел время. А оно ползло, как отравленный таракан, и было всего ничего, второй час ночи, когда Егор решил, что хватит. Уже довольно темно, стихли вопли гуляк и пьяниц у магазина, уехали с разгрузки машины, ночь катилась к своему самому глухому часу. Лучшего времени для побега не найти, пусть теперь шпики побегают за ним: город они не знают, и дичь протащит их по всем закоулкам, а тех, кто не отстанет, ждет небольшой сюрприз.