Греховные клятвы

Харрис Лилиан

— Я разочарован, жена, — хрипит он. — Пытаться убить своего мужа, когда чернила на бумаге только-только высохли.

Я боюсь пошевелиться, заговорить. Его глаза полны гнева, от которого по коже пробегает холодок тьмы.

— Я ненавижу тебя, — вздыхаю я, хотя эти слова кажутся мне горькой ложью, потому что все, чего я хочу, — это поцеловать его.

Его холодная усмешка проносится по моему телу, пронзая позвоночник. Он выгибает бедра в одном резком движении. Я издаю один скрипучий стон, и на его лице появляется самая довольная ухмылка.

Его

губы изгибаются в уголках.

— Ты так стонешь для каждого мужчины, которого ненавидишь?

Его тяжелая ладонь скользит вниз, к моей заднице, захватывает в кулак ночную рубашку и еще больше насаживает меня на его член.

Я издаю стон, ненавидя это. Ненавижу то, что он делает со мной. Он смеется, словно доказывая свою правоту. Как будто он знает, что, хотя мое сердце может отрицать его, мое тело… оно очень хочет его.

— Ничего умного из этого рта теперь не выходит, не так ли?

Он снова склоняет бедра, и мои глаза опускаются до середины. Из моего рта вырывается сиплый вздох, рука дрожит настолько, что пистолет падает на кровать. Сердце колотится, заполняя уши, и любой ответ теряется в горле.

— Из-за тебя у меня может быть стояк… — В его шепоте сквозит неодолимое желание. — Но я могу спокойно спать по ночам, зная, что ты мертва за то, что переступила через меня.

Он разжимает хватку на моем запястье, и теперь пистолет в его руке. Положив ладонь на мою задницу, как будто она ему принадлежит, он упирает оружие в нижнюю часть моей челюсти.

В его глазах появился безжалостный блеск, и он уставился на меня.

— Скажи мне, что я должен с тобой сделать?

Его взгляд останавливается на моем рте, и мой язык импульсивно высовывается, чтобы провести по нему.

Пульсирующая боль вонзается в мою челюсть. Но он не испугает меня. Я слишком много лет боялась, чтобы умереть, хотя бы не сопротивляясь.

— Убей меня, — процедила я, сузив глаза. — Потому что если ты не поможешь Кайле, я вполне могу быть мертва.

Он резко вдыхает воздух, слегка сжимая мою задницу, и одним быстрым движением оказывается на мне, пистолет прижат к пульсу, бьющемуся в горле.

— Я должен убить тебя. Одна пуля, и ты будешь мертва.

Он проводит дулом пистолета по моей шее, медленно проводит им по бедру, ниже… пока не опускается на голое бедро. Я чувствую себя беспомощной, прижатой к нему, а его твердое тело грубо облегает каждый изгиб.

Мне должно быть противно это ощущение слабости. Меня должна охватить ярость, но ее нет. Ее не возникает.

Твердый член упирается в мое нутро, и вместо того, чтобы ужаснуться этому и не желать иметь с ним ничего общего, я испытываю боль и еще большее возбуждение. Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, наблюдая за тем, как он смотрит на меня, как пистолет поднимается к внутренней стороне бедра, и инстинктивно раздвигаю ноги, давая ему доступ к моему самому интимному месту.

С ним я почему-то забываю, что мое тело уже давно не принадлежит

мне. С ним я чувствую себя самой собой, как будто я — это я, и эти чувства настоящие. Они мои, и никто не может их отнять.

Его грудь расширяется, глаза прикрыты веками, когда он проводит стволом по моему внутреннему бедру, голод сквозит в его взгляде, когда он опускает губы к моей шее. Я слышу его дыхание у своего уха, заставляющее мою кожу оживать, жаждать его еще больше — этого монстра, этого безумного человека, который является моим мужем.

— Ты маленькая проказница. — Его голос хрипловат. — Если бы это был кто-то другой, Элси, он был бы уже мертв.

Он упирается в меня бедрами, и моя киска сжимается, когда я чувствую, что становлюсь все более похотливой и ошеломленной желанием.

— Но, что бы я себе ни говорил, я не могу убить тебя. А я никогда не колебался в том, чтобы убить кого-либо. До сих пор.

Не успев сообразить, что делаю, я поднимаю бедра выше, чтобы почувствовать его на себе.

— Блять. — Он скрипит зубами. — Ты сводишь меня с ума. — Он приподнимается на локте, пальцы находят мою челюсть и крепко сжимают ее. — Я могу заставить тебя кончить прямо сейчас. Все, что тебе нужно сделать, это сказать мне, что ты этого хочешь.

Я сглатываю на резком выдохе, его бедра врезаются в меня мягкими ударами. Слова не выходят, хотя я пытаюсь их произнести. Потребность нарастает, пульсация такая сильная, что все, чего я хочу, — это потеряться в ней. В нем.

— Элси, моя сладкая Элси. — Он практически напевает эти слова.

Мое тело расплавлено, каждый его дюйм горит от желания мужчины, которого я не должна желать ни в одной из своих жизней.

Но я хочу. Он нужен мне. Я хочу его. Я хочу чувствовать его внутри себя.

Готова ли я к этому? Может быть, нет. Но, может быть, я смогу расслабиться, когда он прижмется ко мне. Может быть, я смогу отпустить себя и забыть о том, что сделали со мной мужчины в моем прошлом.

Он смотрит мне в глаза, большим пальцем проводит по моим губам, а я задыхаюсь все громче, чем глубже он погружает свои бедра.

Пистолет поднимается все выше, пока не достигает того места, где встречаются мое бедро и сердцевина. Он слегка отводит бедра назад, сдвигая мои трусики в сторону, дулом пистолета проводит по моему входу, пока мое дыхание не становится прерывистым, а на его губах не появляется довольная ухмылка.

— Ты не боишься. — Он произносит эти слова как утверждение, как будто он может сказать, что я совсем не боюсь.

Наоборот, я еще больше жажду этого оргазма. Глядя ему в глаза, я оседлала дуло пистолета, раздвинув бедра пошире, желая, чтобы он оказался на моем клиторе.

— Блять. — Он сжимает челюсть, сдвигая свое тело в сторону, его взгляд теперь опускается на мои бедра, наблюдая, как он гладит меня своим оружием.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу сейчас быть внутри тебя, входить в твою киску, как будто она принадлежит мне.