Греховные клятвы
Шрифт:
Я делаю несколько глубоких вдохов, гнев постепенно заменяет панику. Они заслужили это. Они должны заплатить. Я наклоняю подбородок к мужу, который обещает сделать все, чтобы обеспечить мою безопасность, и рассказываю ему, что со мной сделали.
— Они не должны были снимать маски…
Мои глаза блуждают вдалеке, как будто это происходит снова.
— Но они были пьяны и неряшливы, — объясняю я с неровным вздохом. — Они сняли их, когда жестоко насиловали меня и еще одну незнакомую мне девушку.
Его
Я смотрю на него, привязывая себя к нему, а не к ужасам прошлого, и произношу слова вслух.
— Они издевались над нами, жгли нас сигаретами, когда мы кричали, чтобы они остановились. Но они держали нас и продолжали причинять боль. Они били ее, Майкл, — плачу я. — Били так сильно, что убили ее. Ей было лет шестнадцать.
Его глаза закрываются, тело дрожит от ярости. Он проводит рукой по лицу, глаза становятся круглыми.
— Я вырву каждую чертову конечность из их тела. Они заплатят за это, детка.
Вокруг него кипит ярость, но когда он смотрит на меня — действительно смотрит — его глаза становятся нежными, и я снова чуть не плачу. Он обхватывает мое лицо с обеих сторон.
— Ты укажешь мне на них, голубка. Хорошо?
Мои брови нахмуриваются.
— Не бойся. Здесь они не смогут тебя тронуть. Вся власть в твоих руках. Ты слышишь меня?
Я судорожно киваю, новые слезы наполняют мои глаза. Он достает из кармана платок и вытирает слезы под моими ресницами. Когда его губы встречаются с моим лбом и остаются там на долгие, мучительные секунды, мое сердце… оно полностью болит от того, как сильно я стала заботиться о нем.
— Я сделаю для тебя все, что угодно, — вздыхает он, беря меня за руку.
— Я знаю, что сделаешь. — Я подношу костяшки его пальцев к своим губам, целую их, и мы вместе идем обратно в шатер.
И тут я снова вижу их, все еще там, где мы их оставили, не зная, на чьей свадьбе они на самом деле присутствуют.
— Тот, что в голубой рубашке, рядом с женщиной в розовом платье, и мужчина рядом с ним, танцующий с женщиной в зеленом платье.
Мгновенно его рука оказывается в кармане, и он достает свой телефон, делая снимок, прежде чем позвонить.
— Нико, я пришлю тебе фотографию. Отведи этих двух мужчин в бар. Не устраивай сцену. Скажи им, что мне нужно поговорить с ними о делах. Пусть мой брат и люди будут наготове. — Он делает паузу. — Верно.
Он кладет телефон обратно в карман, и мы бок о бок пробираемся мимо небольшой толпы и входим в дом, практически незамеченные.
ГЛАВА 29
ЭЛСИ
—
Должно быть, из-за мужчин, держащих ладони на кобуре, в его глазах плещется паника. Уверена, они меня не узнают. Я едва ли похожа на ту женщину, особенно в том, как я одета. Они привыкли видеть мою плоть, мою кожу, обнаженную для того, чтобы тыкать и пинать. Но не жену одного из самых могущественных людей в этом городе.
— Мы чем-то обидели тебя, чтобы ты относился к нам с такой враждебностью? — промолвил другой.
— Сенаторы. — На лице Майкла появляется настороженная ухмылка, а его шрам подергивается, когда он смотрит на них.
Должно быть, они понимают, что есть чего опасаться, что это будет плохо для них, и отступают на шаг назад. Но один из людей Майкла упирается руками им в спины, не давая шевельнуться.
— Послушай, Майкл, что бы это ни было, мы все исправим. Я обещаю, — говорит первый.
Я не знаю их имен. Мы никогда не знали.
— Если речь идет о расширении участка, который ты недавно купил, мы… мы можем поговорить с некоторыми людьми. Считай, что дело сделано, — продолжает тот же.
— Садитесь. — Майкл делает жест рукой. — Расслабьтесь.
Моя ладонь плотно прилегает к его, и я знаю, что он изо всех сил старается не сжать мои пальцы. Он кипит. Разъярен. Он хочет крови. И эти люди не заслуживают меньшего.
— Мы лучше постоим, — говорит другой, проводя рукой по седым волосам.
Его глаза кристально-голубые, такие спокойные, но при этом он злобен, как волны океана, набегающие во время шторма.
Лицо Майкла становится холодным.
— Я не говорил, что у тебя есть выбор. Теперь садись, — резко бросает он.
Их глаза расширяются, и один из его людей хватает каждого за ворот рубашки и усаживает на два уже стоящих стула.
Майкл берет меня за другую руку и притягивает к своей груди.
— Я никогда не смогу вернуть тебе то, что они у тебя забрали. Но я сделаю так, что они больше не смогут причинить тебе боль. Ты будешь смотреть, как они умирают. И они будут знать, почему.
— У-у-умираем? — заикается один из них. — Что мы наделали? Пожалуйста, Майкл, не делай этого.
— О Боже… — задыхается другой мужчина.
Но мы не обращаем на них внимания. Непреодолимое чувство благодарности захлестывает меня, и я обнимаю его.
— Спасибо! — Я разрываюсь от эмоций, бьющихся в моем сердце, переполняющих мое горло, сжимающих мой желудок.
— Тебе никогда не нужно благодарить меня ни за что. — Он отстраняется и берет мое лицо в свои руки, глядя мне в глаза.