Греховные уроки
Шрифт:
Я вздрагиваю, потому что, несмотря на то, что это было возбуждающе, я не могу понять, не зашло ли всё слишком далеко. В Гавриле Ниткине есть что-то очень мрачное и мучительное, и хотя он меня возбуждает, он также и пугает меня.
— Он действительно такой жестокий?
– Спрашивает Ева.
Я киваю в ответ.
— Он садист.
Наталья прочищает горло.
— Именно поэтому мы сказали тебе, что ты сумасшедшая, если хочешь преследовать его.
— Я не хочу его преследовать, - вру я, поскольку в глубине души знаю, что хотела, чтобы меня отправили
— Точно, - говорит Адрианна, подталкивая меня локтем.
– Ты была влюблена в него целую вечность.
— Да, но это не значит, что я настолько сумасшедшая, чтобы преследовать его. Как я уже сказала, он садист.
Мои щеки пылают, пока я сосредоточенно рассматриваю стопку блинчиков, отправляя несколько в рот.
— Говоря о дьяволе, - произносит Нат, кивая в сторону входа в кафетерий.
Ниткин входит уверенной походкой, и студенты, стоящие у него на пути, съеживаются перед ним, резко расступаясь. Внушает благоговейный трепет то количество страха, которое он вызывает, особенно среди жестоких наследников мафии, которые учатся здесь. Интересно, не в этом ли заключается его притягательность для меня? Сила и страх, которыми он владеет.
Адрианна подталкивает меня.
— Даже после того, как он избил тебя, ты пялишься на него так, словно он дар Божий на этой земле.
Я прочищаю горло и отвожу от него взгляд.
— Чушь собачья.
Ева смеется.
— Должна признать, Адрианна права.
Я стреляю в нее взглядом.
— Вы все ведете себя как задницы.
Нат поднимает руки вверх.
— Эй, что я сделала?
— Ладно, ты исключение.
– Я встряхиваю волосами. — Да, я нахожу его привлекательным, но я не настолько выжила из ума, чтобы действительно хотеть быть с кем-то таким сумасшедшим.
Я отправляю вилкой в рот остатки блинчиков, надеясь, что на этом дискуссия закончится.
Не уверена, что сама верю в то, что говорю. После того, как я кончила от боли, боюсь, что сейчас я как никогда рискую, преследуя этого монстра. Он не мужчина, а чистый зверь, судя по тому, как он пробовал мою кровь, и все же это заставляет меня хотеть его еще больше.
Дрожь пробегает у меня по спине при этом воспоминании, я украдкой бросаю взгляд в его сторону и обнаруживаю, что он пристально наблюдает за мной. Его неповторимые карие глаза горят огнем, от которого у меня перехватывает дыхание. На мгновение я очарована ими и им, не в силах отвести взгляд. Мрачная кривая ухмылка появляется на его губах, и я быстро отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме профессора Ниткина.
Я прочищаю горло.
— У вас дальше есть урок по расписанию?
– спрашиваю.
Ева качает головой.
— Нет, у меня окно.
Я улыбаюсь, благодарная, что я не единственная.
— Не хочешь тогда сходить в библиотеку?
Нат приподнимает бровь.
— С каких это пор ты добровольно ходишь в библиотеку? Обычно заставить тебя пойти - все равно что вырвать зуб.
Я пожимаю плечами.
—
Ева морщится.
— Ты что, не слышала, что ее уволили?
— Что? Нет!
– Я мотаю головой. — Почему?
Адрианна прочищает горло.
— Я слышала, что она пыталась соблазнить женатого мужчину после того, как набросилась на него за то, что он женился на студентке.
Ева кивает.
— Что-то вроде того.
Мои глаза расширяются.
— Вау, какая сука. Тогда кто сейчас ведет математику?
— Я слышала, профессор Ниткин заменяет её, пока не найдут учителя, - говорит Нат.
Ева согласно кивает.
— Да, а профессор Дэвидсон будет вести английский.
Я тяжело сглатываю.
— Тем больше причин выполнить задание.
Ева кивает.
— Верно. Если он вообще знает, что за задание было задано.
Я не намерена появляться без работы и выяснять это, тем более, что спина все еще заживает после последнего наказания. Дрожь пробегает по позвоночнику, когда я думаю, не выпорет ли он меня снова, не вскроет ли, как дикарь, заживающую рану на спине.
Я никогда не смогу забыть ту вспышку возбуждения в его глазах, когда он слизывал мою кровь со своих пальцев. Это было греховно и совершенно по-звериному, и все же от этого образа у меня сжимаются бедра.
— Камилла?
Я мотаю головой.
— Что?
— Я спросила, не хочешь ли ты поплавать после уроков?
– Спрашивает Адрианна.
Мы с Адрианной всегда плаваем вместе, потому что обе сильные пловчихи и раньше были в команде, когда у СА она была. После инцидента, когда один из наших студентов напал на ученика обычной местной школы, команду расформировали. На самом деле, с того дня прекратили все командные игры, связанные с соревнованиями с другими школами, потому что это пролило слишком много света на сомнительную практику СА.
Я уже собираюсь согласиться, но потом вспоминаю о порезе на спине, который я определенно не хочу, чтобы она видела. Мой желудок опускается.
— Пока отложим. Мне все еще больно.
Адрианна кивает.
— Конечно, я не подумала.
– Она вздыхает. — Хотелось бы, чтобы не отменяли занятия команды по плаванию, даже если мы не можем конкурировать с другими школами. Мы все равно могли тренироваться.
Нат ухмыляется.
— Почему бы тебе не сказать об этом тренеру? Уверена, он с удовольствием тренировал бы тебя.
Адрианна издает рычащий звук.
— Вот теперь ты ведешь себя как задница.
Она смеется.
— Просто шучу.
— Не стоит.
– Адрианна скрещивает руки на груди. — Мне и без тебя хватает дерьма от него.
Ева вздыхает.
— Хочешь, я скажу об этом Оаку?
— Что? Обмолвишься, что его лучший друг ведет себя как гребаный мудак и не оставляет меня в покое?
– Адрианна пожимает плечами. — И что он с этим сделает?
Она вскидывает бровь.
— Ты понимаешь, что он директор академии? Я уверена, что он может поговорить с ним и попросить его отступить.