Гремландия
Шрифт:
– Понимаю. Так действительно, наверное, проще. Ведь тогда никто тебя не разочарует.
– И не сделает больно.
– И никакие чувства, никакие переживания не встанут во главе логики и разума.
– Именно так, Кит. Можно сосредоточиться на деле и делать его хорошо.
– Но, что если рядом с тобой вдруг окажется человек, который делает то же дело, что и ты, и который не причинил бы боли, не разочаровал бы тебя, а наоборот, мог бы стать поддержкой, опорой, тем, кто прикроет спину, тем, с кем можно было бы поговорить о
– Думаешь, такое возможно?
– Мне хотелось бы верить, что да.
– Верить, – повторила Сибил. – В этом-то мы с тобой и различны, Кит. Ты слишком многое принимаешь на веру, а я так не могу. Мне нужно знать точно, нужно все рассчитать, я не могу идти вслепую.
– Верить во что-то или в кого-то, не значит ослепнуть. Порой, даже совсем наоборот.
– Может быть, и все же, ты заключил сделку со старшим кошмаром, поставил свою жизнь на кон, даже не зная, как близка я могла быть от провала.
– А как близка ты была?
Тяжелый вздох Сибил был ему ответом.
– Не поделишься этой увлекательной историей, раз уж мы тут заперты до завтрашнего вечера?
– Поверь мне, Кит, в ней нет ничего увлекательного.
Некоторое время она молчала, а Кит ждал.
– Там, в хранилище… – наконец, начала Сибил. – Я встретила кое-кого.
– Кого же?
– Одно существо. Призрака, привязанного к артефакту.
– К тому когтю, который висел у тебя на шее?
– О, а ты наблюдательный, Кит.
– Я слишком давно работаю с артефактами, чтобы научиться их определять и безошибочно чувствовать их наличие рядом. А этот прямо-таки фонил силой. Но я счел бестактным расспрашивать тебя о новой вещице.
– Как благородно.
– У тебя учусь. Так что же за призрака ты повстречала?
– Бедного зверя, отчаянно желающего свободы, но привязанного к артефакту, хранящемуся в Университетском подземелье уже много десятилетий. Хранители защищены собственным набором артефактов, и подобные призраки им не страшны, они их, наверное, и вовсе не замечают. Но я никак защищена не была, и в какой-то момент этот зверь оказался прямо передо мной.
– И что ты сделала?
– А что я могла? У меня не было никаких средств для борьбы с призраками, а потому я решила, что это мой конец. Однако, зверь не собирался меня убивать. Он повел меня по хранилищу до того самого когтя – артефакта, к которому был привязан.
– И ты забрала его.
– Таков был наш негласный уговор. Свобода в обмен на мою жизнь. Иначе бы он не выпустил меня из хранилища живой.
– Не такая уж плохая сделка.
– Пожалуй.
– Значит, вот отчего ты была такой задумчивой и раздраженной после своего возвращения. Боялась, что из-за этого артефакта твою кражу раскроют? Или тебе просто претил сам факт того, что теперь ты стала настоящей воровкой, и впервые в жизни унесла что-то для себя, а не по чьему-то заказу?
– Ни то и ни другое. Если честно, Кит, не знаю почему, но эти вопросы меня совершенно не заботили, хотя, пожалуй, должны были.
– А что же тогда?
Сибил снова некоторое время помолчала.
– Видишь ли, – начала она неуверенно. – Там, в хранилище, когда зверь вышел на меня, и я решила, что сейчас умру, я попросила еще один шанс.
– У кого попросила?
– У любого, кто смог бы меня услышать. У жизни, у судьбы, у призрака, у богов – я не думала об этом. Просто знала, что мне нужен был еще один шанс, и вот я здесь, значит, получила то, о чем просила. Вот только не использовала.
– Как же ты должна была его использовать?
– Я должна была сказать… тебе… – Сибил тяжело вздохнула. – Сказать, что была не права.
– В чем?
– Во всем, Кит. Во всем, по отношению к тебе. Но главное в том, что оттолкнула тебя, тогда… дома. Прости меня за это. Я, просто испугалась, ведь никогда прежде еще не чувствовала ничего подобного. Я испугалась потерять себя в тебе, Кит. Я защищала свое одиночество и независимость, к которым привыкла, но только на краю гибели поняла, что на самом деле просто боялась что-либо изменить, довериться кому-то кроме себя. Боялась поверить.
Голос Сибил смолк, но ее слова продолжали звучать в голове Кита снова и снова, а сердце заколотилось чаще, и по телу снова прокатилась дрожь, но теперь уже вызванная совсем не холодом. Он опустил руку и провел пальцами по ее волосам, затем по щеке. Сибил поднялась, высвободившись из его объятий, но только затем, чтобы в следующую секунду поцеловать Кита в губы. Это был сладкий, теплый и долгий поцелуй, который, не успев закончиться, повторился с новой силой. Ее руки обвили его шею, его – скользнули ей на талию и за спину, где, быстро нашарив ремешки корсета, принялись их расстегивать.
– Нет, Кит, стой, – сказала Сибил тихо, и мягко высвободилась из его объятий.
– Прости. Я, просто… потерял голову.
– Понимаю, – ответила Сибил, и Киту показалось, что она улыбается. – Но не думаю, что нам стоит делать это здесь и сейчас.
– Возможно, ты права, – согласился он, но спустя пару секунд добавил. – Однако, если подумать хорошенько, другого шанса-то может уже и не представится.
Недолгое молчание, затем Сибил сказала игриво:
– А ведь, действительно, если подумать хорошенько, то ты прав…
Глава 27
Когда дверь в их темное подземелье снова открылась, Кит зажмурился от рассеявшего мрак алого света, колючие иглы которого беспощадно впились в глаза, отчего те начинали слезиться. Часы, проведанные в кромешной темноте, Кит, вопреки всей сложившейся ситуации, мог бы назвать одними из самых приятных часов своей жизни, и возможно, потому они так быстро и неожиданно закончились. Ему и не верилось теперь, что они с Сибил провели в этом подземелье, без еды и воды, почти сутки.