Гремучая смесь
Шрифт:
Ваньку же мне было до слез жалко. Нет, я уже поняла, что отец его любит, но все равно, мальчик был одинок. Ему не хватало, если не любви, то внимания уж точно. Я понимала, уеду — и мальчик опять останется один с нянькой и охранной. И как мне быть?
А потом решила, что нужно взять себя в руки и идти к своему подопечному, а там, будь что будет. Все как-нибудь устаканится.
— Папа хотел посмотреть, как я занимаюсь, — заметил Ванька, старательно выводя палочки в прописи.
— Не смог? — спросила
— Не смог, — Ванька кивнул, не отводя взгляд от тетради. — У него срочная работа.
— Опять уехал?
— Нет, он в кабинете. Документы читает.
Этот неандерталец умеет читать? Вот уж это новость.
Этим вечером я сделала все, чтобы не встретиться с Родимцевым — старшим, даже специально уложила ребенка пораньше. Некрасиво, конечно, но мне до дрожи не хотелось встречаться с хозяином дома. Мне повезло, а может он тоже не хотел меня видеть, но встретились мы только следующим утром.
Была, была у меня малодушная мыслишка отказаться от завтрака, вот только в животе с рассвета предательски бурчало — ужин я простила, сославшись на срочный телефонный звонок и оставив Ивана под присмотром няни.
Поэтому утром есть хотелось, и очень. В большом доме за столом уже сидели оба Родимцева.
— Катюша, доброе утро, — заулыбался при виде меня мальчик.
— Екатерина Алексеевна, — Родимцев-старший поднялся из-за стола.
— Павел Петрович, — я выдавила из себя вежливую улыбку.
— А мы вас ждем, — сообщил Ванька.
— И совершенно напрасно, — я села за стол и потянулась налить себе кофе. — Ты вполне можешь кушать и без меня.
Меня опередили: Павел Петрович налил мне кофе из большого кофейника. Я поблагодарила кивком головы.
— Папа сказал, что без тебя завтракать не будем.
— Ну, если папа сказал, — пробормотала и принялась за еду.
— Какие у вас планы? — поинтересовался Павел Петрович, когда с завтраком было покончено.
— У нас занятия до одиннадцати, потом бассейн, обед, послеобеденный сон, — доложила работодателю.
— А возможно перенести время занятий? На послеобеденное время? — задал вопрос Родимцев.
— Если у вас есть планы …
— Есть. Во-первых, мне нужно переговорить с вами. Это не займёт много времени.
— А во-вторых?
— Вчера я проиграл Ивану в шашки, поэтому предлагаю поехать в торговый центр за призом. Заодно и погулять.
— Вы играете в шашки? — удивилась.
— А что в этом такого? — усмехнулся мужчина. — Вы не поверите, но я еще и грамотный, читаю и пишу. И даже на нескольких языках.
— Простите, — ответила почти искренне, — я не хотела вас обидеть.
— А вы и не обидели. Так что же, мы можем переговорить?
— Конечно.
— Тогда жду вас в кабинете.
— Вань, пока я буду у папы, убери постель, — обратилась я в мальчику.
— А
— Какие вы молодцы.
— Я вас здесь ждать буду, — сказал Ванька и обратился к отцу: — Мы ведь сейчас за подарком поедем?
— Конечно, — Павел Петрович встал из-за стола. — Мы с Екатериной Алексеевной освободимся через несколько минут.
Меня провели в кабинет хозяина дома и предложили стул. Я с интересом огляделась и была приятно поражена огромным количеством книг.
— Это вы читаете? — сорвалось с языка.
— Я, — усмехнулся Родимцев. — Я же вам говорил, что грамотный.
Решила не продолжать эту тему и выжидающе посмотрела на собеседника.
— Екатерина Алексеевна, — начал Родимцев, — я пригласил вас для того, чтобы извиниться. Возможно, мое поведение показалось вам вызывающим или даже оскорбительным, поэтому простите меня. Единственным оправданием может быть только то, что я несколько дней провел без сна, поэтому и вел себя… как идиот.
Я молчала.
— Это плохое оправдание, но уж какое есть. Ну так что, вы можете простить дурака?
— Могу, — ответила я.
А что я еще могла сказать? Нет, никогда. И гордо уйти. Но как после я буду с ним общаться?
— Прекрасно. Могу заверить вас, что подобное не повториться.
— Надеюсь. Я могу идти?
— Нет, у меня к вам еще один вопрос. Дело в том, что мне предложили работу.
Я вопросительно посмотрела на начальника.
— В другой стране, — продолжил он. — Я должен буду уехать на несколько месяцев.
— А Иван?
— Иван останется с вами.
И вот тут-то я разозлилась по-настоящему.
— Вы собираетесь оставить шестилетнего мальчика с чужими людьми на несколько месяцев?!
И дав Родимцеву ответить, продолжила гневно:
— Вы в своем уме? Ребенок предоставлен сам себе! Он живет практически в изоляции! Несколько недель назад единственным развлечением для него стал мой приезд! Вас никогда нет, вы даже звоните не каждый день, а мальчик, между прочим, скучает! А теперь вы собираетесь просто уехать из-за какой-то дурацкой работы?
Я остановилась, чтобы перевести дух, но Родимцев перехватил инициативу:
— Достаточно, — оборвал меня железным тоном. — Я понял вашу точку зрения. Конечно, я очень благодарен вам за помочь в воспитании моего сына и за столь горячее участие в его судьбе, но вынужден напомнить вам — вы наемный работник, а не мать Ивана.
— Наемный работник проявляет гораздо большую заинтересованность в судьбе Ивана, чем его мать, которая до сих пор не удосужилась познакомиться с воспитательницей собственного ребенка, — огрызнулась в ответ.