Гремя огнем, сверкая блеском стали - 2
Шрифт:
Горящий посёлок на берегу протекавшего между холмами ручья странно извернулся вопреки всем правилам зрительной перспективы и съехал внутрь амёбы. Я успел заметить, как полуразрушенные дома рассыпались в прах, перед тем, как их поглощало вырвавшееся из Преисподней Ничто.
Скорость всасывания окрестностей блестящей кляксой слегка возросла. До самолёта оставалось не более километра.
Вдруг одно из щупалец амёбы зашевелилось, словно в задумчивости, затем развернулось и повернулось в сторону последних сражающихся танков бывшей "Лиги" и моего только что распущенного альянса. И тут произошло то, чего мне никогда не забыть. Наверняка, игроки "Лиги" и "Своих" покинули свои машины,
Едва люк-пандус коснулся земли, "Надежда" вкатилась в тёмное чрево транспортника. Даже сквозь рык двигателей, врывавшийся сквозь открытый люк самолета, я слышал канонаду: поглощаемые зеркальной амёбой танки бывших "Лиги" и альянса "Свои" продолжали предсмертный бой.
Всегда спокойный голос пилота отчаянно лязгал в динамиках под потолком:
– Пристегнитесь! Пристегнитесь все и держитесь!
Транспортник, до предела форсировав порядок взлета, рванулся вперед и вверх с наибольшей скоростью. Сверху было видно, как ртутная клякса втягивает пресечённое оврагами поле с последними танками на нём. Голубое небо тоже приобретало мертвенный зеркальный отблеск, словно бок стеклянной ёлочной игрушки. Неестественно блестящие небеса опускались куполом на поедаемый мир "Огня и стали".
Я, не став пристёгиваться, прильнул к иллюминатору. И увидел такое, отчего застучали зубы. Громадная часть мира бессмысленно потянулась в воронкообразную пропасть.
– "Конец.
– билось у меня в голове.
– Конец!"
– Что творится, хозяин?
– в страхе спросил танк. Я не ответил.
Самолёт ткнулся в хрусткий тундровый снег. Упал люк-пандус. Я держась за поручневую антенну главной башни, съехал на броне "тридцатьпятки", спрыгнул на ходу, побежал к ИскИну, стоявшему в распахнутой генеральской шинели и без папахи. Рядом с ним стояла бледная Надя, держащая на руках закутанную во что-то мохнатое Анюту.
– У нас не больше десяти минут.
– страшнее всего было то, что генерал говорил негромко и безразлично, глядя куда-то поверх моей головы.
– Есть шанс уцелеть. Прячьтесь в танке.
Я приказал экипажу "уплотниться". Вы знаете, что это значит для Т-35? Когда девочка, Надя и я влезли в главную башню, пошевелиться там было невозможно, острые железные углы, казалось, впивались одновременно во все части тела.
"Надежда" накренилась. Надя закусила дрожащую губу, закрыла глаза. Танк, сквернословя, обрушился вниз, снова встал на гусеницы. Лампа в башне погасла, а когда снова включилась, я понял, отчего в башне стало свободнее. Ани с нами не было. Экипаж, сбившийся в водительском отделении и малых башнях, тоже исчез.
– Где?
– Надя плакала -Где Аня?!
Я обнял её дрожащие плечи, прижал к себе, мысленно благодаря, не знаю, кого, за то, что что уцелели она и я. В танке что-то было не так, я с натугой сообразил, что именно. Внутренняя поверхность башни, выкрашенная белой эмалью, вроде бы не изменилась. Но вместо защитной окраски орудия, коричневого цвета кресла, желтоватых оттенков латунных снарядных гильз я видел
– Я тоже, как бамбуковый медведь?
– спросил я, чтобы хоть как-то отвлечь жену от мыслей об Анютке. Надя пригляделась и печально кивнула.
– Это навсегда?
– спросила она.
– Не знаю, любимая.
– Где мы?
Я пожал плечами.
– Ничего не видно.
– пожаловалась Надя, припадая то к смотровой щели, то к орудийному прицелу.
– Можно выйти? Или, хотя бы посмотреть?
– Попробую.
– с сомнением ответил я, осторожно приоткрыв люк. Ничего не произошло. Выглянул в щель и ничего, кроме угольной черноты не узрел. Откинул люк до конца и с бесконечной осторожностью выдвинулся по пояс. Затем выбрался наружу. Стоя на передней пулемётной башне пораженно оглядывался по сторонам.
– Что там?
– Увидь сама.
– хрипло выдавил я из себя.
"Надежда", бормоча нечто нечленораздельное, стоял посередине огромного пространства размером с три-четыре футбольных поля, состыкованных длинными сторонами. Это напоминало вершину огромного холма. Довольно плоскую вершину, дальше склоны холма довольно круто уходили вниз, в чёрную бездну. Такая же угольная бездна накрывала холм сверху. Однако темно не было. Невесть откуда бравшееся серое освещение, напоминавшее свет пасмурного полдня, когда нет теней, заливало эту странную возвышенность. По левому борту "Надежды" холм резко переходил в уродливого вида обрывистый бок не то огромной скалы, не то горы.
Надя, тоже вышедшая из танка, вдруг ухватила меня за рукав и молча указала куда-то вниз и вправо. Мороз продрал по коже, когда я заметил, как откуда-то из-под холма восходящим солнцем выплывает нечто вроде астероида - огромный кусок суши с деревьями, кустарником, ручьями и даже постройками на одной стороне. "Астероид", медленно вращаясь уплыл в черноту.
– Мне страшно, Слава. Что это?
В главной башне "тридцатьпятки" пропищал вызов рации, я свесился в люк, быстро вытащил два шлемофона, один надел сам, второй протянул Наде.
– Добро пожаловать в Преисподнюю.
– я с трудом узнал в наушниках голос ИскИна, теперь гудящий и монотонный.
– Сначала о плохом. Весь мир погиб. Ничто, выпущенное отсюда Чужим, сожрало его полностью. Теперь о хорошем. Чужой сожран тоже. Я спас себя и вас, в последний момент открыв своим ключом Преисподнюю и переместившись сюда. Большего сделать было невозможно.
– Навечно?
– в ужасе спросила Надя.
– "Нет.
– подумал я.
– Скоро всё закончится. Вместе с нами"
Так называемая Преисподняя существует лишь в недрах компьютеров. Помимо действующих тринадцати локаций "Огня и стали" была еще одна, так сказать, неучтённая. Когда разработчики запускали третью локацию, оказалось, что в ней содержатся жутчайшие "косяки". Локацию переписали заново и полностью. Но "косячную" версию не стёрли. Она была превращена в незримую для игроков и закрытую для их доступа игровую "свалку". Туда попадали неудачные фрагменты карт и только что пролетевший мимо "астероид" наверняка был одним из них. Там программисты экспериментировали с представляющими интерес ошибками и просчётами, туда попадали хакеры при попытках взлома игры. Преисподняя служила ловушкой для вирусов, запускаемых конкурентами "Панды", хотя тот же Чужой прошёл через Преисподнюю в "Огнь и сталь". В Преисподней находились и гибельные для игры в целом программные коды, которые, по мнению разработчиков, были надежнейше изолированы. Чужой не знал об этом мнении и выпустил Ничто в игру, что и привело к концу света.