Грешная одержимость
Шрифт:
Петр поворачивается к ней, его брови хмурятся, и я знаю, что он обдумывает вероятность того, что ей причинят вред. Сейчас не имеет значения, встречаюсь я с Дани или нет. Она идет в логово льва, имея под защитой только своего раненого брата.
Затем гостиную наполняет оглушительный грохот, и я делаю шаг вперед, чтобы защитить Петра и его семью, когда они вздрагивают. Дом мгновенно приходит в движение, Вэл выбегает из-за угла холла. Несколько наших мужчин направляют пистолеты к разбитому окну и виновато валяющемуся посреди пола кирпичу.
— Защищайте Пахана, — рявкаю
Что-то темное быстро движется под подоконником, и я делаю шаг вперед, прицеливаюсь и стреляю. Исла кричит позади меня, а в ушах звенит от выстрела. Но в награду я слышу ворчание, которое говорит мне, что я достиг цели. Однако это не останавливает коктейль Молотова, который мгновением позже вылетает в разбитое окно.
— Уходите! — Ору я, поворачиваясь, чтобы выгнать Петра и Сильвию из комнаты, пока огонь жадно лижет ковер. Один из наших ребят выругался, и его нога загорелась. Он падает и перекатывается.
Мне нужно доставить моего пахана в безопасное место.
Образуя плотный круг вокруг Петра и его семьи, мы с Вэлом вместе с несколькими дежурными солдатами Глеба быстро направляемся через кухню к задней двери. Потому что мы не убежим через фронт. Тихое бегство было бы неплохо, но пронзительные крики маленькой Ислы предупреждают тех, кто идет за Петром и его семьей, что мы уходим. Сильвия делает все возможное, чтобы успокоить бедную малышку, но из-за шума, огня и явной тревоги ее родителей этого просто не происходит.
Наблюдая за входной дверью, пока от сильного грохота входная дверь стонет, я держу пистолет наготове, готовый выстрелить, если кто-нибудь пройдет. Вэл берет на себя инициативу, открывая заднюю дверь в общественную зеленую зону за кварталом домов из коричневого камня, составляющих район Петра.
Только после того, как наша сплоченная команда охраны захватила моего пахана, и никто не последовал за нами через дом, я обращаю внимание на путь отхода. Но его нет. У меня сжимается желудок, когда я вижу стену живодеров, выстроившихся в тени зелени, отрезающих нам путь к отступлению.
Бесчисленное количество орудий нацелено в нашу сторону, и само их количество гарантирует, что они найдут цель. И за долю секунды, которая мне нужна, чтобы осознать тяжелое положение, в котором мы находимся, я узнаю одно лицо в массе враждебно настроенных людей. Бен.
Я взбешен из-за обмана Живодера. Но помимо этого, я злюсь на брата Дани. Он здесь, намеревается застрелить человека, с которым вырос, пока его сестра мчится в ночной клуб, думая, что ему нужна ее помощь Дани обманули, как и нас. Вероятно, она сейчас попадает в собственную ловушку. И я не только беспомощен, чтобы защитить ее, но и не вижу выхода для своего Пахана и его семьи. У нас недостаточно огневой мощи, чтобы справиться с таким количеством присутствующих врагов.
Ночь разрывают громкие трески, за которыми следуют крики Ислы, ее вопли становятся все сильнее, когда наши люди падают, как камни, мертвые в одно мгновение, когда они использовали свои тела, чтобы защитить Петра ценой своей жизни.
— Блядь! — Ругаюсь я, когда
Тогда я наклоняюсь, чтобы прийти на помощь Вэлу. Он все еще жив, его зубы стиснуты, его рука прикрывает бедро, а кровь стекает вокруг его пальцев.
— Иди, — рычит он на нашем родном языке, отталкивая мою руку, когда я тянусь к нему.
Никаких шансов в аду.
Взяв Вэла за воротник, я перетаскиваю его через порог, а вокруг нас свистят пули. Горячий свинец просвистывает мимо моей головы и плеч, когда я дергаю тело Вэла за кухонную стену.
Захлопнув за нами дверь, я запираю ее. Затем я переворачиваю кухонный стол набок, прислоняя его к двери для усиления.
— Пойдем, — командую я, поднимая Вэла на ноги.
Он рычит, пытаясь удержаться на ногах, не оказывая слишком сильного давления на травмированную ногу. Закинув его руку себе на плечо, я тащу его через кухню, а через разбитые окна трещат короткие очереди огня, сопровождающие наше отступление.
Петр и Сильвия ждут нас в холле. Рука Петра защитно обнимает жену и дочь, а Сильвия прижимает к себе крошечную головку Ислы, изо всех сил стараясь заглушить крики ребенка своей грудью, в то время как Исла открыто ревет.
— Шшшш, малышка. С тобой все будет в порядке, — бормочет она снова и снова, пытаясь успокоить перепуганного ребенка, хотя ее голос дрожит.
— В заднюю комнату, — приказываю я, и Вэл убирает руку с моих плеч, позволяя мне идти вперед.
Мы осторожно идем по коридору, проверяя каждую комнату, чтобы убедиться, что никто не проник через другую точку входа. Дым из гостиной струится по коридору, затуманивая воздух и блокируя любую возможность спастись через входную дверь. У нас мало времени, и у нас заканчиваются стратегии выхода.
Внутри меня закипает гнев, и я задаюсь вопросом, намерены ли они наблюдать, как мы горим заживо, или они просто ждут, чтобы нас застрелить.
— Оставайтесь на месте, — тихо приказываю я, когда мы доходим до конца зала. Затем я открываю дверь в дополнительную спальню и пробираюсь внутрь как можно тише.
Кажется, дальний конец дома никто не охраняет. Их усилия сосредоточены на взломе задней двери. И судя по всему, они недалеко от успеха. Но когда я открываю окно и выглядываю из-за входной двери, я с шоком обнаруживаю только троих боевиков, ожидающих с прицеленным оружием.
Они рассчитывали поймать нас всех у задней двери и убить всех сразу. Сегодня ночью, защищая Петра от засады, погибло много людей. Поскольку это был мой призыв усилить безопасность после нападения на Сильвию, их жизни теперь на моей совести. Они погибли под моим командованием. Но они умерли, чтобы сохранить жизнь своему Пахану. Жертва, которую мы все готовы принести.
Открыв окно настолько широко, что я могу открыть ширму и увидеть сквозь нее свои плечи, я направляю пистолет на троих мужчин, стремящихся к входной двери Петра. Сделав успокаивающий вдох, я не думаю о жизнях, которые забираю. Я думаю о трех жизнях, которые мне нужно спасти.