Грешница
Шрифт:
— Ты хуже Мириам в тысячу раз! Издеваетесь надо мной, мучительницы. Все вы такие — раз я слаб, то можно и припереть к стенке?
— Ты должен быть благодарен, что мы о тебе заботимся, дурак! — заявила Лиз. — А вместо этого ты с нами, женщинами, иногда обращаешься довольно гадко. Хотя надо отдать тебе должное — Диану ты вытерпел дольше, чем любой другой на твоем месте. Характер у нее трудный, да и жадная она, ужас. Никогда не видела, чтобы кто-то так любил деньги.
— В этом есть доля моей вины, наверное. Я никогда ей ни в чем не отказывал, позволял тратить сколько хочет на себя и
— Нет, Ник. Она всегда была такой. Диана не скрывала, что хочет заполучить тебя. Еще в университете она поняла, что ты талантлив и у тебя впереди блестящее будущее, поэтому желала урвать и свой куш.
— Надо было мне тогда вас всех послушать, — горестно посетовал Ник. — Но я был такой самоуверенный, считал, что никогда не ошибаюсь.
— Что поделаешь, мы все учимся на ошибках. Главное — вовремя понять это и больше их не совершать.
— Но с Сарой все не так. Я никогда не чувствовал ничего подобного. И я заберу ее у Чарльза, утащу из его постели, это точно!
— Что-то я на этот счет сомневаюсь, насчет постели. Сара все время жила в отдельном коттедже в Хастингсе, и потом я не почувствовала, что она увлечена им как мужчиной.
— Слава Богу! — обрадовался Ник. — Руперту, между прочим, показалось, что они собираются пожениться.
— Не думаю. — Лиз ободряюще потрепала его по руке. — Руперт у нас неисправимый романтик. Отдыхай, Ник. Мы встанем в пять. Я разбужу тебя и отдам одежду.
— Спасибо, Лиз! Ты права, хорошо, что у меня есть такие друзья, как вы!
ГЛАВА 22
Утром Ник даже не посмел спорить с Лиз, когда она поставила перед ним «настоящий мужской завтрак». Ему пришлось молча втолкнуть в себя ужасающее количество еды. Неудивительно, что Руперт с Лиз такие полные! — подумал он, чувствуя, что сам прибавил в весе. Только потом его отпустили, резонно посоветовав пересечь канал в Дувре.
По дороге Ник позвонил Мириам в Кап-Фера, потом долго говорил с Джейн по поводу всяких скопившихся в его отсутствие проблем. Включившись в дела, он сразу почувствовал себя, что называется, на коне — выяснить обстановку, принять решение. Что значит хорошая передышка — несколько часов сна. Нет, скорее, поддержка друзей! Впрочем, он не стал кривить душой — вчерашний разговор с Лиз вселил в него надежду на то, что еще не все потеряно и можно вернуть Сару. Правда, настораживала позиция Чарльза, и Ник понимал, что придется идти с ним на открытую конфронтацию.
На пароме ему удалось подремать, поэтому на берег Франции он съехал весьма бодрым, но тем не менее понимал, что на юг одним броском не добраться — слишком еще мало сил. Поэтому Ник нашел приличный отель на выезде из Лиона и заночевал там. Правда, заснуть долго не мог, все думал о Саре. Встав рано утром, продолжил свой путь, с каждой милей ощущая, что он все ближе и ближе к любимой.
На вилле Ник был всего один раз, пять лет назад, когда поехал отдохнуть с Шарлоттой к Сандерсам, но дорогу запомнил очень хорошо. Вот и сейчас, свернув в нужном месте, он увидел вдалеке дом, типичный в этих местах низкий кирпичный особнячок, окруженный деревьями. Еще тогда, в первый свой визит сюда, он подумал, что место это просто идиллическое — такая красота вокруг! Да и Шарлотте понравилось здесь. Они так здорово отдохнули с дочкой вдвоем, без бдительной Дианы!..
Ник въехал на широкую аллею и через минуту уже ставил машину рядом с бледно-голубым «ягуаром» Чарльза. А значит, они дома! Без машины никуда не денутся! — подумал он, и сердце бешено забилось в предчувствии встречи. Он взглянул на открытые окна, что подтверждало его догадку. Но вот только, что его ждет?
Ник толкнул дверь, вошел в прохладный холл и сразу увидел на столике сумочку Сары, которую подарил ей на Рождество… Не выдержав напряжения, он крикнул:
— Сара! Сара, где ты?
Прислушался, ожидая ответа. Но никто не отозвался. Тогда он вбежал в гостиную, которая, как он помнил, выходила в сад. Двери на веранду были открыты, и оттуда до него донеслись приглушенные голоса, а потом смех Сары. В следующую секунду он уже увидел их — Сара, сидя за столом, отмахивалась игриво от Чарльза, который наклонился к ней и что-то говорил на ухо. Ник сделал шаг вперед.
— Сара, — сказал он хрипловатым голосом, потом громче: — Сара!
Она подняла глаза и застыла в недоумении — кто это может быть? — сперва не узнала, потом вскрикнула:
— Ник? Боже, Ник! Не может быть!
Чарльз выпрямился, побледнел, и на его лице появилось выражение такой неприкрытой ненависти, что Ника передернуло.
— Как ты смеешь врываться сюда без спроса? — злобно выкрикнул Чарльз. — Мы знать тебя не хотим! Уходи!..
При этом он преградил дорогу Нику, но тот отстранил его рукой.
— Отойди, — процедил он сквозь зубы. — Я пришел не к тебе.
А она в это время встала из-за стола и, не сводя глаз с Ника, медленно двинулась к нему. Он смотрел на нее, любовался, пожирал глазами… Господи, как она красива — ее глаза словно светятся, золотистые волосы спадают волнами на плечи, на ней очаровательное свободное платье!.. Он оглядел ее фигуру, и его как громом поразило! Боже, вот на что намекала Лиз, говоря «в ее состоянии»…
— Ты беременна! — воскликнул Ник.
— Ах, Боже мой, как же это ты догадался? — съязвила Сара. — Да, Николас, я беременна.
— От меня.
— Конечно, от тебя. Ты что, думаешь, я как ты? За твоей спиной встречаюсь с другими?
Но он не воспринял упрека, настолько поражен был новостью.
— Какой месяц?
— Восемь месяцев и несколько дней, — ответила Сара.
Ник быстро подсчитал.
— Свадьба Кресс?
— Свадьба Кресс, — подтвердила она. — Да ты не беспокойся, Ник, я как-нибудь сама справлюсь! Я же знаю, что тебе совсем не хочется иметь детей.
— Мы собираемся пожениться, — вмешался Чарльз. — Скажи ему об этом, Сара!
— Враки. Я отказала тебе раз и навсегда!
— Тогда больше нечего обсуждать, — заявил Ник и схватил ее за руку. — Поехали со мной, Сара, сейчас же!
— Нечего командовать! — воскликнула она, и взгляд ее стал сердитым. — Я не ребенок, Ник. Ты не имеешь права указывать мне, что делать.
— Ты не ребенок, но ты носишь моего ребенка, — заявил Ник и только в эту секунду полностью осознал этот факт. — Это мой ребенок! Так что я имею право.