Грешница
Шрифт:
У него начался настоящий приступ мигрени, казалось, что голова треснет от боли, особенно когда машину потряхивало на кочках. Мадлен прижала его к себе, чтобы не так трясло, и Ник уткнулся в ее плечо. Ленни осторожно вел машину. Уже темнело, и он едва различал дорогу. Хорошо, еще проводники указывали, куда ехать.
Когда подъехали к своей деревушке, Ник впал в беспамятство, и пришлось позвать еще ребят из группы, чтобы перенести больного из джипа в дом. Мадлен велела положить Ника к себе в комнату, так как там было чисто и убрано —
— Где Эрика? — спросила она Бада про врача, которая еще утром была на месте.
— Ей было нечем заняться — уехала в Коари, — сообщил Бад.
— Сейчас же вызови сюда по рации! Быстро! — скомандовала Мадлен. — Постарайся, дела плохи, черт возьми!
Бад убежал, а она бросилась к Нику. Тот скинул с себя одеяло и метался в постели. Мадлен прикоснулась к нему — горит огнем! — быстро намочила несколько полотенец и стала поочередно прикладывать их к раскаленному лбу. Он отворачивался, отталкивал ее руки. Очевидно, каждое прикосновение причиняло боль.
— Ленни, принеси льда, — сказала она и наклонилась к Нику. — Потерпи, Никки, дорогой! Не сопротивляйся, я очень хочу хоть немного помочь.
Мадлен понимала, что сейчас крайне важно сбить высокую температуру. Она быстро раздела Ника и попробовала завернуть в мокрую простыню. Тот отбивался, морщился и стонал. Тогда Мадлен просто стала поливать его холодной водой.
Когда Ленни вернулся, Ник успокоился, обмяк и покорно лежал под влажной простыней. Мадлен, завернув несколько кубиков льда в салфетку, приложила их ко лбу больного и сказала растерянному оператору:
— Я побуду с ним. Посплю в кресле, если вообще смогу уснуть.
— Знаешь что, милая, мы с тобой будем дежурить по очереди, — заявил Ленни. — Пока приедет врач, нам придется им заняться. Кстати, они появятся не раньше утра, снова дождь пошел…
— Надеюсь, утром ему окажут помощь. Он так тяжело болен, Ленни! Я просто в растерянности. Боюсь, это какая-нибудь инфекция! Ни у кого еще ничего подобного не было. Все только животом страдали из-за здешней воды…
— В этих местах лихорадки — дело обычное, Мадди. Тряхнет и проходит, — постарался успокоить ее Ленни. — Может, к утру ему станет легче. Он же такой крепкий мужик!
— Да уж не знаю, — покачала она головой. — Он плохо себя чувствует давно, ты же видел, в каком он все время состоянии.
— Тоскует по своей красотке. Как пить дать! Поэтому и ходил, словно в воду опущенный.
— А ты откуда знаешь? Это же, вроде, секрет…
— Какой там!.. Все мы, его давние дружки, знаем об этом с самого начала. Он как ее увидел, так и влюбился. У него же на физиономии все написано, а ты говоришь секрет! От нас не спрячешься. Ладно, пойду подремлю немного, а потом сменю тебя. Не хватало еще, чтобы и ты свалилась.
Мадлен подошла к кровати и положила руку на лоб Ника — все еще горячий… Пришлось снова менять одно за другим полотенца, пока наконец она не почувствовала, что температура стала спадать. Так и сидела в темноте, прислушиваясь к тяжелому дыханию больного.
Вскоре, когда стало прохладней, Мадлен увидела, что Ник дрожит, и укрыла его одеялом, потом еще одним и подоткнула с боков, но он продолжал вздрагивать от нового приступа лихорадки. Тогда она легла рядом, обхватила его руками, стараясь согреть теплом своего тела и удержать дрожь. Ник вдруг успокоился и заснул, уткнувшись лицом в ее плечо.
Сквозь сон Мадлен почувствовала, что рука Ника, обнимавшая ее за талию, снова стала раскаленной. Она вздрогнула и открыла глаза. Над ней стоял Ленни.
— Давай, я сменю тебя, — сказал он. — У него снова жар. Поищи-ка еще простыни, надо сменить постель.
Они довольно быстро переменили простыни, перекатили Ника на место. Он лежал в забытьи неподвижно. Единственное слово, которое он все время повторял, было «Сара…». Ленни присел рядом с ним и стал смачивать его лицо и тело водой, потом попытался дать Нику попить, но ничего не получилось. Мадлен сидела в кресле, наблюдая за ним, и старалась не впадать в панику.
— Скажи-ка, Мадди, а что делать ребятам теперь, когда режиссер выбыл из строя? Ты не думала об этом?
— Как что? Продолжать, конечно! — сказала уверенно Мадлен. — Бад заменит его. Он справится, я знаю. Мы не можем терять времени ни в коем случае. Ты возьмешь записи Ника, и будете снимать так, как он наметил, а я поеду с ним в Коари, как бы Эрика меня ни отговаривала.
— Ты, девочка, говоришь дело, — признал Ленни, поражаясь силе ее духа. — Я и сам над этим подумывал, да все не верилось, что Ник так серьезно заболел.
Мадлен не смогла заснуть. Они с Ленни едва успевали справляться с ужасной лихорадкой Ника. В пять утра появился Бад с доктором. Ника решили тут же забрать в Коари, и Эрика заявила, что Мадлен туда ехать ни к чему.
— Я его не оставлю! — сказала та тоном, не терпящим возражений. — Сейчас упакую вещи и поеду с вами.
Пока доктор осматривала Ника и делала уколы, Мадлен быстро собралась, дала все указания Баду и Ленни.
Хотя было раннее утро, возле дома собралась съемочная группа — всех волновало состояние режиссера. А что сказать им? Разве пожелать, чтобы не подвели его и продолжили работу…
Несколько парней перенесли Ника в поджидавший их катер, и они отчалили. По дороге Мадлен все время приставала к доктору с вопросами, но та толком ничего не могла сказать и показалась ей недостаточно компетентной, в общем, доверия не заслуживала. Поэтому, когда они перевезли Ника в маленькую городскую больницу, Мадлен была уже в полном отчаянии.
На следующий день состояние Ника резко ухудшилось, приступы лихорадки участились, его тошнило постоянно. Поставили капельницу, но это мало чем помогло. Мадлен бросилась звонить в Лос-Анджелес Сету Уотерстону.