Грешница
Шрифт:
— А что, рука тебя еще беспокоит? — встрепенулась Мадлен, и не успел Ник глазом моргнуть, как она схватила его за руку и быстро закатала рукав; увидев огромную опухоль, она воскликнула: — Господи, Ник! Да это же просто кошмар! Почему ты ничего не сказал?
— Да она распухла всего пару дней назад, — соврал он. — Решил подождать, пока мы переберемся в Коари или Балем.
— Нет, ждать невозможно! — решительно заявила Мадлен. — Я приведу знахарку. Пусть посмотрит твою руку!
Ник не
— Что это она делает? — поинтересовался он у Мадлен.
— Здесь внутри всякая гадость, — объяснила ему знахарка. — Надо выпустить…
— Кажется, она собирается вскрыть опухоль, — сказала Мадлен.
— Чем, черт побери? — И тут увидел в руках женщины нож. — Только не этим! Убери ее отсюда!
— Очень быстро, — сказала знахарка и похлопала его по руке.
— Да пошла ты!..
— Заткнись! — приказала Мадлен. — Вот не думала, что ты такой трус!
— Ладно, только ради тебя, — согласился Ник.
— Потерпи, парень, — ласково сказала она. — Давай я подержу тебя за другую руку. Там полно гноя, его необходимо выпустить, понял? И не смотри, как она будет это делать!
Но Ник не отвел взгляда — он увидел, как нож вонзился в руку, взвыл от боли и потерял сознание.
Этот, казалось бы, примитивный метод лечения оказался эффективным — опухоль спала, состояние Ника улучшилось, хотя рука оставалась еще забинтованной. Он приободрился, а тут еще и погода улучшилась — светило солнце, стало тепло, — поэтому они поторопились снять как можно больше эпизодов, которые раньше пришлось отложить из-за дождя. Ник явно спешил закончить все натурные съемки, даже отказывался устроить себе выходной. Они с Ленни бродили по джунглям в поисках необходимых для фильма кадров из жизни животных. В общем, Ник делал все, чтобы быстрее уехать в Лос-Анджелес.
Мадлен и Бад умоляли его не устраивать гонку и не работать на износ, но где там!
— Пока стоит хорошая погода, надо пользоваться этим, — говорил он. — У нас же нет постоянных сводок. Кто знает, что будет завтра!
Впрочем, на прессинг, устроенный режиссером, никто не жаловался, так как всем тут изрядно надоело торчать и хотелось скорее уехать.
Как-то под вечер Ник вдруг решил снять закат и уговорил Ленни поехать с ним в облюбованное ими место, откуда открывался великолепный вид на реку и простирающийся за нею густой лес.
— Я с вами, — заявила вдруг Мадлен. — Мне надо размяться, весь день печатала!
— Давай собирайся быстрее, — предупредил Ленни. — Еще заблудимся в темноте.
— Возьмем проводников, — сказал Ник. — Не волнуйся, Лен, вернемся вовремя.
Они быстро упаковали оборудование в джип, подхватили двух проводников из местных и покатили по извилистой дороге вдоль реки. Вскоре приехали на место и с возвышенности стали снимать пробные кадры, поджидая захода солнца.
И вот наступил этот момент. Солнце, зависшее над джунглями как фантастический алый шар, заливало окрестности волшебным светом. Все вдруг преобразилось. Они словно попали на другую планету.
— Боже мой, вот бы Сара увидела это! — воскликнул восхищенный Ник. — Ей понравилось бы!
Мадлен положила руку ему на плечо и постаралась подбодрить:
— Ничего, Никки, всего-то осталось пару недель! Скоро увидитесь.
— Слава Богу, — вздохнул тот. — Дольше я бы уже не выдержал. Вот черт!.. Что-то голова разболелась… Мадди, у тебя нет с собой аспирина?
Она порылась в сумке и достала таблетки.
— Слушай, у тебя уже третий день болит голова. Здоров ли ты, друг мой?
— Здоров я буду только дома.
Он проглотил две таблетки, но закашлялся. Мадлен сбегала к машине и принесла бутылку воды, которую Ник выпил чуть ли не залпом.
— Надо было тебе отдохнуть сегодня, а не мотаться сюда, — отчитала его помощница. — Вот неугомонный!
— Отстань! Вечно ворчишь. Отдыхать буду ночью. Ленни, пошли.
— Ну-ка прекрати спорить с ней, Николас! — возмутился оператор. — Она о тебе беспокоится, идиот, потому что ты явно нездоров! Вид ужасный. Мадлен права — нужно отдохнуть!
— А тебя я вообще не спрашиваю! Да что вы ко мне пристали? Я себя прекрасно чувствую!
На самом деле Ник едва держался на ногах, но из последних сил крепился и старался не показать вида, что ему плохо. Его весь день знобило, поташнивало, голова болела не переставая. Он решил, что это из-за раны в руке, ведь та знахарка его разрезала каким-то грязным ножом, а после еще наложила швы неизвестно чем. Это Мадлен ему рассказала, подтрунивая над его обмороком. Хоть врач, которая делала ему перевязки, и говорила, что с рукой все в порядке.
Ник поплелся к джипу, едва влез на сиденье, поражаясь тому, что всего час назад с маху запрыгнул в машину. Тут у него закружилась голова, и он стал клониться вбок.
— Лен… Кажется, ты прав… Мне что-то нехорошо, — проговорил он.
— Ник! — закричала Мадлен, едва успев подхватить его, а то бы он выпал из машины. — Ленни! Скорее! Он действительно болен. Ему плохо. Ты только пощупай его лоб!
— Все нормально, ребята… Не паникуй, Мадди, — бормотал Ник. — Поехали скорее.