Грешница
Шрифт:
Снова этот пафосный ресторан в центре, мужчина поднялся, как и в первый раз, галантно отодвинул стул, приглашая сесть за стол. Выбора не было, села, посмотрела сразу прямо Артуру Эдуардовичу в глаза, а у самой скрутило желудок в болезненном спазме.
— Вы ведь хотите поговорить со мной не о проекте, который сдан?
Кельман ухмыльнулся, отпил глоток воды, посмотрел поверх плеча девушки на залитую солнечным светом площадь перед рестораном, должно быть, там уже невыносимо жарко, но радует, что в помещении работают кондиционеры.
— Я
Кира облизала пересохшие губы, сжала легкую ткань светлых широких брюк в кулаки. Невозможно понять, что задумал этот человек, да у нее и нет никакого желания гадать.
— Я не совсем понимаю вас.
— Охотно верю. В чем, так во лжи и притворстве, вас не обвинишь.
Ложь? Притворство? Что, вообще, происходит? Она что, на исповеди после воскресной службы, и ее хвалят за послушание?
— Позавтракаем?
— Нет, спасибо, я уже завтракала.
Кира боялась задавать лишние вопросы, боялась, как школьница за партой, что сейчас назовут ее имя, ей выходить к доске, рассказывать домашнее задание, а она ничего не выучила. А ей без пары дней тридцать три года, какой, на хер, может быть страх?
— Ян — прекрасный мальчик, не правда ли?
Назвать Яна прекрасным мальчиком язык не поворачивался, но он отец, для него сын всегда будет мальчиком. Хотела промолчать, но не стала.
— Ян — прекрасный мужчина. Замечательный, скорее всего, лучший.
В груди сразу разлилось тепло, а ладони вспотели, разжала кулаки, тоже взяв бокал с водой, отпила несколько глотков.
— Значит, вы меня поймете.
Кельман постучал по белоснежной скатерти пальцами, продолжая рассматривать сидящую перед ним молодую женщину. Слегка припухшие губы, в глазах блеск, но еще непонимание и страх, такой, на уровне инстинкта — она понимала, кто перед ней.
— Хочу вам сделать предложение.
— Какое?
— Стать моей любовницей.
Кира медленно поставила бокал обратно на стол, выпрямила спину, хотелось обернуться назад и понять, что это сказали не ей, а кому-то за ее спиной. Делать удивленные глаза и моргать ресницами в непонимании было бы верхом глупости.
Интересно, у Кельманов это на уровне генетики заложено, так просто делать такие предложения? Ян тогда сказал, что подвезет ее, уверенно сказал, потому что он так хочет. А если его папашка, имея в несколько раз больше власти и наглости, захочет нечто подобное, как он будет действовать?
Раздавит, бетонной плитой раздавит, если услышит отказ.
— У меня есть любимый мужчина.
— Я знаю, это мой сын.
Глава 28
Небо затягивало все больше, огромные тучи медленно надвигались
Все было уже не важно.
Сжала руль, до боли прикусила щеку изнутри. Ее загнали в угол, точнее, она сама себя загнала, ее восприятие мира и всей ситуации в целом, она соглашалась с каждым словом Кельмана, почти с каждым. Не должна была, но соглашалась. Как вытравить из головы тот жизненный опыт и вполне логичные сомнения? Как научиться за эти три недели жить сердцем, а не разумом?
У Киры было такое чувство, что ее переехал на огромной скорости состав из товарных вагонов, груженых под завязку. Раздавил, размял, не дав даже времени на спасение.
Артур Эдуардович смотрел непроницаемым взглядом без единой эмоции, словно он ей сейчас в это жаркое солнечное утро предложил не стать его любовницей, а просто выпить лимонада.
— Хочу вам сделать предложение.
— Какое?
— Стать моей любовницей.
— У меня есть любимый мужчина.
— Я знаю, это мой сын.
— И вас это нисколько не смущает?
— Нет, отчего это вообще должно меня смущать?
Кира удивленно ухмыльнулась, покачала головой, поражаясь наглости и отсутствию чего-либо человеческого в этом мужчине. Господи, как мерзко, Светка права, у таких людей нет ничего святого, нет, и никогда не будет. Она думала, что Ян перегибает палку в своем общении с отцом, в трудно скрываемой ненависти к нему, а оказалось, что нет. Кира была права в своих догадках, все — игра и чистой воды фарс.
— Кира, разве вы не понимаете, что ваши отношения — это утопия, они ни к чему не приведут.
— А если я буду трахаться с вами, меня ждет светлое будущее?
— Вы сейчас сами дали точное название вашей связи с моим сыном, одним лаконичным словом «трахаться».
— Нет. Я отвечаю «нет».
— А вот это ответ не совсем умной женщины.
— Количество ума теперь определяется скоростью раздвигания ног?
— Определяется выбором правильного решения.
— Я сказала, нет. Меня не интересует ваш статус, положение, деньги. Могу повторить «нет» много раз.
Посмотрела с вызовом, хотя у самой от страха скручивало желудок так, что начинало тошнить. Мужчина смотрел все так же, лишь слегка постукивал пальцами по белой папке, которая лежала на краю стола, и Кира вообще не сразу ее заметила.
— Уважаю вашу позицию, Кира Витальевна, я, конечно, не Ян, не имею такого шикарного тела, как у моего сына, такого темперамента, напора и вырывающейся наружу страсти. Но могу дать вам гораздо больше, чем он.
— Нет.
Киру начинал раздражать этот разговор, ее покупали, как лошадь, предлагая лучшую сбрую, красивую попону, сухое стойло и доброго хозяина. Этот мир реально катится в бездну.