Грешник
Шрифт:
Я вздыхаю, поднимаю руку, чтобы провести по лицу, но вижу обмотанный вокруг запястья бинт. Перевожу взгляд на другую руку и вижу то же самое.
— Насколько все было плохо? — спрашиваю я.
Я помню, как они сняли с меня клеймо и поставили мне свое. Это был ад. Но в остальном у меня в голове туман. Даже сейчас мягкий свет причиняет боль моим чувствительным глазам. Все мое тело вялое, и хотя я не чувствую сильной боли, у меня кружится голова.
— Ничего хорошего, — отвечает Тайсон.
Отступив назад, он прислоняется спиной к стойке и скрещивает руки на груди.
— Почти уверен, Элли думала, что ты мертв. Потом она предложила свой герб, когда Гэвин объяснил, что тебе нужна пересадка кожи.
Я провожу рукой по животу и груди и вздрагиваю, когда чувствую повязку на том месте, где было клеймо Лордов.
— Пожалуйста, скажи мне, что он не…
— Нет, — качает головой Тай. — Гэвин взял кожу с твоего бедра.
— Слава Богу, — вздыхаю я, закрыв глаза. Веки становятся тяжелыми.
— То, что ты сделал, было глупо, Син, — рычит он. Предоставляю Тайсону сказать, что я идиот. — Мы нашли тебя без сознания. Кто знает, как долго тебе пришлось бы истекать кровью и висеть в той комнате. Ты сейчас мог бы быть мертв.
Приоткрыв глаза, я смотрю на него, и он выгибает бровь, ожидая, что я что-нибудь скажу. Вместо этого я смотрю на свернувшуюся калачиком на другой кровати Элли и на моих губах появляется улыбка.
— Мы все делаем глупости ради любви, Тайсон.
Затем я снова закрываю глаза и ухожу во власть успокоительных, которыми меня напичкал Гэвин.
_______________
Когда я снова открываю глаза и сажусь, комната начинает вращаться, отчего у меня кружится голова.
— Успокойся.
Моего плеча касается чья-то рука, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Тайсона.
Черт, я думал, что мне приснился тот разговор с ним. Оглядевшись, я нахожу то, что ищу. Элли — мой маленький демон — лежит на больничной койке рядом с моей. Там, где и лежала раньше. Я отбрасываю одеяло и поднимаюсь на ноги, а Тайсон вздыхает. Я не обращаю внимания на то, как при малейшем движении протестует мое тело. Мне всегда нравилась боль. Это значит, что ты не умер. И поверьте, вы будете удивлены, что может выдержать ваше тело.
Подойдя к кровати Элли, я протягиваю руку и провожу костяшками пальцев по ее прохладной щеке.
— С ней все в порядке? — спрашиваю я, касаясь пальцами ее шеи, чтобы проверить пульс.
— Она в порядке.
Я оглядываюсь и вижу ее отца, который сидит в кресле, скрестив руки на груди и положив лодыжку на другое колено, и смотрит на меня.
— Не могу сказать того же о тебе, — Николас оглядывает меня с ног до головы, задерживаясь на повязке, скрывающей мою грудь.
Я опускаю взгляд и вижу, что джинсы с меня сняли, но трусы-боксеры все еще на мне, а на бедре еще одна повязка.
— Не начинай, — бормочу я и, повернувшись к Элли, поднимаю одеяло, чтобы укрыть ее плечи и подоткнуть его ей под шею.
— Не начинай? — повторяет он, поднимаясь на ноги. — Ты…
— Я пытался дать ей то, что она заслужила, — прервав его, рычу я.
Сейчас я не в настроении для этого дерьма. Может, я и жив, но чувствую себя так, словно прошел через ад.
— Мертвого мужа? — огрызается он, делая шаг ко мне.
— Отца, — рычу я.
Господи, почему им так трудно понять, что я сделал? Что я сделал это, потому что люблю ее. Потому что считаю, что Элли заслуживает лучшей жизни, чем та, что была у нее после его смерти. Часть меня пыталась компенсировать то, через что она прошла в прошлом. Я люблю своего маленького демона такой, какая она есть, но я ненавижу то, через что она прошла. Сколько раз были знаки, которые я предпочитал игнорировать или просто не замечал?
— Это не твоя работа, — Николас бьет себя кулаком в грудь. — У меня был шанс все исправить, а ты все испортил.
— О, я все испортил? — усмехаюсь я. — И что ты собирался делать? Вернуться в «Бойню»? Вести себя так, как будто ты действительно умер много лет назад? Что ты не вернулся в ее жизнь только для того, чтобы снова ее бросить?
— Именно, — огрызается Николас, и Элли вздрагивает. Он понижает голос и проводит руками по волосам. — Я провел в «Бойне» девять лет.
Николас опускает свои голубые газа на нее, и его лицо смягчается.
— Я не знаю, как здесь жить.
— Я понимаю, но разве ты не хочешь попробовать? — спрашиваю я.
Я не говорю, что это будет легко для каждого из них, но Элли стоит того, чтобы попытаться.
— Я не могу быть тем, кем я был, — качает головой Николас. — Я не Лорд, я не муж. Черт, я отдал им ее мать. Мне нечего ей предложить.
— Предложить ей? — хмурюсь я, сбитый с толку его словами. — Все, что ей было нужно, — это ты. Ее отец. Все, что тебе нужно сделать, это появиться.
Я указываю на него.
— Думаешь, ей есть дело до Лордов?
Я качаю головой.
— А ее мать — никчемная пизда, которая ее предала, — повышаю голос я. — У тебя есть второй шанс на жизнь, Ник. Возможно, это будет не та жизнь, что была у тебя раньше, но это то, что ты сможешь разделить с ней.
Дверь открывается, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как входит Гэвин. Он останавливается, уставившись на меня.
— Тебе не следует вставать и разгуливать.
— Я в порядке, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
— Об этом судить мне.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
ЭЛЛИНГТОН
Я начинаю просыпаться от сна и слышу вдалеке голоса.
— Как ты себя чувствуешь? — узнаю я Гэвина.
— Как будто ты дал мне слишком много наркотиков.
Я слышу голос Сина и не знаю, плакать мне или кричать. Поэтому засовываю руку под одеяло и прикрываю рот, чтобы не сделать ни того, ни другого.
— Либо огромная боль, либо блаженство, вызванное наркотиками, — рычит Тайсон. — Мы выбрали за тебя.