Грешник
Шрифт:
Это может стать хорошей песней.
Внутри потолок возвышался над бетонным полом, соединенный с ним обнаженными проводами. Было четыре предмета мебели. Посреди них Бейби Норс склонилась над айпадом. Я узнал ее больше из статей желтой прессы, чем из-за нашей славной встречи много лет тому назад. На ее глубоко посаженые глаза свисала темно-каштановая челка как у модели семидесятых. На ней были надеты тянущиеся леггинсы и что-то вроде туники, сшитой из брезента, льняного полотна или чего-то еще. Она была низкого
Я указал на одну из колонок наверху. Певец щебетал что-то о том, как мы должны все называть ее и сделать что-то, прежде чем будет слишком поздно. Это было безжалостно броско.
— Ты же знаешь, что эта дрянь сделает тебя слепой, верно?
Когда Бейби повернулась ко мне, ее улыбка была огромной, искренней и поедающей-мир. Она прикоснулась к экрану айпада, и музыка мгновенно смолкла.
— Коул Сен-Клер, — сказала она. Хотя я был уверен, что она не сломает меня, я ощутил приступ боли. То, как она произнесла мое имя. Что-то вроде триумфа из-за того, что я стоял здесь.
— Прости, я опоздал.
Она в восхищении прижала руки к груди:
— Господи, твой голос!
В обзоре последнего альбома «Наркотики» был подведен итог вроде этого:
Титульный трек «Либо то/либо другое» начинается двадцатью секундами произносимых слов. Парни из «Наркотики» хорошо знают, что даже без настойчивых барабанов Виктора Баранова и вдохновляющих рифов бас-гитары Джереми Шутта голос Коула Сен-Клера соблазнил бы слушателей до восторженной смерти.
Бейби сказала:
— Это лучшая из идей, что у меня когда-либо были.
Мое сердце забилось чаще, как будто двигатель начал набирать обороты. Много времени прошло с тех пор, когда я был в туре. Когда я был на публике как музыкант. Теперь, с ускорением пульса, я не мог поверить, что хотел бросить это навсегда. Эта сила, целеустремленность. Я был в неопределенном состоянии целый год и теперь снова вернулся на твердую землю.
Я не был катастрофой.
Изабел собиралась пойти со мной на ужин.
Я был разобран и собран по кусочкам обратно, и эта версия меня была неуязвима.
Бейби бросила свой айпад на один из этих самых четырех предметов мебели — серебристую оттоманку или уголок домашнего любимчика или что-то вроде того — и обошла вокруг меня, прижав руки к груди. Я видел эту позу прежде. Это был парень, обходящий автомобиль на аукционной площадке. Заполучить меня стоило ей немалых усилий, и теперь она хотела знать, стоило ли оно того.
Я подождал, пока она обошла вокруг меня еще раз.
— Счастлива? — спросил я.
— Я просто не могу поверить что ты настоящий. Ты был мертв.
Я усмехнулся ей в ответ. Не моей настоящей улыбкой. Улыбкой Наркотики. Одна хитрая
Это возвращалось ко мне.
— Эта улыбка, — сказала Бейби.
Она повторила:
— Это лучшая из идей, которые у меня когда-либо были. Ты уже был в доме?
Конечно же, я не был там. Я охотился на Изабел в Санта-Монике.
— Ну, ты увидишь его совсем скоро, — сказала она. — Завтра приедет остальная часть группы. Хочешь чего-то выпить?
Я хотел спросить о группе, которую она собрала для меня, но подумал, что это будет звучать так, как будто я нервничаю. Вместо этого я спросил:
— У тебя есть кола?
Кухня была большой и просторной. Ничто не выглядело особенно жилым или даже человеческим. Шкафчики были из тонких планок бледной древесины, к стене прилегали трубы ПВХ[8], идущие вверх. Холодильник меня удивил: это была емкость для коммерческих напитков. Мне не нужно было говорить, что Бейби жила одна.
Она вручила мне кока-колу. Одна из тех стеклянных бутылок, приятно холодящих руку, прежде чем ты откроешь крышку. Бейби наблюдала за тем, как я слегка наклонил голову назад, чтобы попить, прежде чем поднесла свою к губам. Она все еще оценивала меня. Рассматривала мое горло и руки.
Она думала, что знала меня.
— О, у меня есть… — Она использовала свой мизинец, чтобы потянуть ручку ящика, и достала из него блокнот. Один из тех крошечных, размером с ладонь, который убеждает тебя быть кратким. — Это то, что ты хотел?
Мне было приятно, что она вспомнила, но в ответ я просто прохладно кивнул. Я засунул его в свой задний карман.
— Послушай, дитя, — сказала она, — это будет трудно.
Мои брови дернулись на слове «дитя».
— Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда здесь, когда бы не понадобилась тебе. Если давление станет слишком большим, я буду всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Или, если ты захочешь приехать, это тоже прекрасно. Дом всего в миле отсюда.
Ее беспокойство выглядело искренним, что удивило меня. Исходя из ее работ я ожидал увидеть пожирающего младенцев монстра.
— Хорошо, — сказал я. — Я тебя услышал. Посмотри, я уже внес твой номер в справочник.
Я повернул свой телефон так, чтобы она видела свой номер и имя над ним — Нервный срыв/Смерть.
Бейби восторженно рассмеялась.
— Но я серьезно. Ты бы удивился, узнав, как камеры могут достать тебя, — добавила она. — Я имею в виду, они не будут следить за тобой всегда, конечно. Главным образом, только для материала. Немного в доме, ты и группа. По большей части ты подсказываешь, где и когда они нужны. Но, тебе ли не знать, зрители могут быть довольно жестоки. И с твоим прошлым…