Грета и Король Гоблинов
Шрифт:
– Как ты смеешь, - зашипела она, несмотря на то, что его улыбка обезоруживала. Она не была расчетливой или полной иронии, а просто честной и открытой, как в ту первую ночь, и от ее вида у нее дрогнуло сердце.
Это сон. Просто сон. Не по-настоящему.
– Как ты смеешь снова совать свой нос в мои сны после...
– Это не я сказал Линдеру о твоем истинном происхождении. Ты, правда, веришь, что я на такое способен?
Да. Нет. Может быть? Его опровержение выбило почву у нее из-под ног, и она осела.
– Ты - единственный, кто знал.
–
– И ты знал об этом?
Он сделал паузу:
– Да.
Снова ложь.
– Что еще ты мне не рассказал?
Он намеренно проигнорировал ее и указал на микроскоп.
– Это машина для внимательного изучения предметов, верно? Каких предметов, по-твоему?
– затем он показал на что-то за ее спиной.
– И что это за хитрое изобретение там?
Она взглянула на телефон, висящий на стене у дверного проема. Предполагалось, что он будет служить для связи с главным офисом, но она помнила, как учитель обществознания пользовался им, чтобы позвонить домой жене и узнать, что у них будет на ужин.
Айзек встал и подошел к одному из больших окон, открывающих вид на школьный двор и дорогу.
– А это? У него есть колеса. Как он двигается?
Она вздрогнула от вида свежего зеленого газона за окном и того, как отражалось солнце от блестящей стальной крыши городского автобуса, припаркованного через улицу. Именно этот автобус раньше каждый день забирал ее из школы домой.
На здании на противоположной стороне улицы торчала реклама крема от прыщей, а цветы в саду вдоль бульвара представляли собой смесь анютиных глазок и маргариток. Грета никогда бы не поверила, что все эти детали хранились в ее памяти. Способности Айзека определенно были пыткой, но при определенных обстоятельствах, возможно, это был подарок.
– Если ты создаешь мои сны, откуда ты знаешь...?
– Я не создаю сны, я лишь открываю нужные двери в твоей памяти, чтобы освободить то, что мне нужно увидеть.
– И почему ты решил, что должен увидеть мою старую школу?
– Меня интересует место, которое ты называешь домом. Ведь ты хочешь быть здесь, не так ли?
– он показал на машины на стоянке за окном.
– Это карета? В вашем мире она двигается без лошадей? Есть ли вообще в вашем мире лошади?
– Да, - ответила она, озадаченная его волнением, - у нас есть лошади, но они не такие, как на Милене.
– Когда мы с Сионой были моложе, мы были увлечены идеей, что тепло и пар могут быть использованы в качестве источника энергии. Однажды мы с ней даже спроектировали вагон, который использовал бы такую энергию, чтобы крутились колеса без лошадей. Мы были много раз покусаны злобными зверями, ты видишь, - продолжил он с усмешкой. Что-то тоскливое пробежало по его лицу.
– Полагаю, теперь мне нужно оставить изобретение подобных вещей другим.
В этом была только его вина. Если бы он не боролся за трон гоблинов, возможно, он до сих пор мог бы заниматься подобным. Несмотря на это, ей стало его жалко, и она засунула руки в карманы. Время для смены темы.
–
Он помолчал:
– Это было близко. Она очень тяжело ранена.
Грета прижала пальцы к губам, ее желудок резко сжался.
– Но она быстро выздоравливает, - заверил он.
– С ней все будет в порядке, и она с большим удовольствием терзает меня за все те неприятности, что ты доставила у Маидры.
Девушка испустила легкий вздох, но дискомфорт в животе не отпускал. Сколько еще людей пострадает из-за нее?
– Я рада, что твоя кузина мучает тебя. Должен же хоть кто-то, - она опустила взгляд и смотрела, как носок ее кроссовка ковыряет пол.
– Я чувствовала вину, что бросила ее.
– Она жива, но и Лазарь тоже. Сиона пыталась выследить его до тех пор, пока совсем не ослабела от ран, но фейри по-прежнему идет по твоему следу - и не он один. Скажи мне, где ты, Грета, чтобы я мог защитить тебя.
Она рассмеялась:
– Ага, будто это может случиться.
– Я думаю, ты ей нравишься.
– Кому? Сионе? Нет. Она...
– Не все на Милене должны быть твоими врагами, - прервал ее он.
– Не все хотят умертвить тебя. Несмотря на свое ворчание, Сиона выразила желание быть твоим другом.
Друг на Милене? Хоть это и маловероятно, Грета подумала, что была бы не против иметь сильную женщину-гоблина в друзьях.
– И что это нам дает?
– У короля нет друзей, - его голос стал тихим.
– Почему ты убил своих отца и дядю? Той ночью, когда мы встретились. Ты о столь многом говорил, но не о том, что ты король.
Он напрягся, вцепившись в подоконник.
– Тебя это волнует или просто любопытно?
Ее губы приоткрылись. Она колебалась, но он находился рядом с ней, когда умер Люк. Айзек заслужил правду, даже если им нужно было многое преодолеть, прежде чем она могла хотя бы подумать о том, чтобы доверять ему.
– Я, вероятно, не должна, потому что это, скорее всего, заставит меня пожалеть, но, да, это меня волнует.
Он испустил глубокий вздох и кивнул:
– Я не убивал своего отца.
– Но ты убил своего дядю?
– она подняла бровь.
– Почему? Что произошло?
– Произошла ты. В ночь, когда мы встретились, я вошел в твои сны и раскрыл твою тайну.
Удивленная, что он сказал ей правду, она пристально посмотрела на него:
– Сколько раз ты следил за мной без моего ведома?
– Мне не понадобилось больше одного раза, чтобы заподозрить правду, и не более двух, чтобы убедиться окончательно. Хотя, раз было больше... они были для забавы, - он усмехнулся, когда она покраснела, словно знал, что она вспомнила, как флиртовала с ним.
– Твои сны не похожи ни на один из тех, что я посещал.
– Я должна чувствовать себя польщенной?
– Возможно. Они, безусловно, уникальны. Тебе не всегда снится этот мир, - он обвел рукой классную комнату, - но твоя личность проявляется в каждом движении, которое ты совершаешь. Теперь, когда я знаю, кто ты, я не понимаю, как другие могли не заметить этого.