Грета за стеной
Шрифт:
Приближалось время обеда. Мясные шарики, томились на огне, наполняя дом пряным ароматом черного перца и приправы для курицы, единственной, что Грете удалось отыскать на кухонных полках. Сама Грета сидела перед камином и делала вид, что погружена в работу над эскизами триптиха на вторник, но мыслями она была далеко от дома. Она то и дело поглядывала на часы и прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Мысли ее двигались по кругу.
В час подъехала первая машина, и Грета почувствовала облегчение, что это машина Лоты. Сразу
— Я психиатр, а это мой отчет, — пояснил он и продолжил суетиться над разложенными на столе бумажками. Он очень волновался и все время поправлял очки.
Грета сидела в углу как на иголках, замирая каждый раз, когда мимо дома проезжал автомобиль. Последняя машина подъехала к дому Эггеров в половину второго. Приехал Мартин Соренссен. Раздался стук в дверь.
— Дочка, откроешь? — попросил отец, отвлекшись от папки с делом.
— Да, — ответила Грета и перевела дыхание.
Через окно она видела, как на крыльце в обнимку с кипой папок ожидал молодой человек. Золотистые волосы вились непокорными крупными кудрями, глаза цвета осеннего неба угрюмо взирали на дверь, узкие губы поджаты, — он мало изменился за то время, что они не виделись.
В сердце Греты предательски вспыхнула радость, но она ее подавила.
Мартин не ожидал увидеть Грету и не успел приготовиться, в отличие от девушки, которая уже спрятала свое волнение за маской безмятежности. Он так и встал, застыв в полушаге, в полуметре от нее.
— Здравствуй, — Грета отошла в сторону, впуская молодого человека в дом.
Соренссен молча ступил вперед, посмотрел на Грету, на Маркуса, снова на Грету — будто искал подвоха. Его взгляд был красноречивее любых слов. «Ты издеваешься?» — будто говорил он. Его шея покраснела, неловкое молчание повисло в воздухе. Его рука совершила невольное движение, будто он хотел обнять Грету или просто дотронуться — она заметила, и сердце колыхнулось в ее груди раненой птицей.
Они расстались полтора года назад.
Последний раз они общались полтора года назад.
Отец не знает, что они встречались.
Его начальник с командой уже погрузился в изучение новых улик по делу о трупе девушки, найденной заколотой у стадиона.
— Мартин, заходи, — позвал его отец и махнул рукой, призывая подойти.
— Я повешу твою куртку, — спокойно произнесла Грета.
Длинное скуластое лицо Мартина стало еще более угрюмым, чем бывало обычно. Она взяла из его рук документы и подождала, пока молодой человек отдаст ей свою куртку, потом вернула обратно его ношу.
— Спасибо.
— Не за что.
Мартин все так же затравленно глядел на нее, потом развернулся и зашагал внутрь комнаты.
Грета изо всех сил надеялась, что сейчас он испытывает такую же сильную неловкость, что и она.
— Что у нас? — отец обратил внимание на напряженное лицо коллеги.
— Еще один труп, — ответил Мартин, садясь на свободное место у окна. Он раздал каждому из команды по папке, которые принес с собой, и зачитал выдержки из заключения судмедэксперта. — Нашли в лесу. Девушка, на вид лет семнадцать, брюнетка, глаза зеленые.
— Точнее, глаз, — поправил его Курт без намека на шутку и отложил в сторону первый снимок с изуродованным побоями лицом.
— Следы побоев по всему телу. Так же, как у первой, отсутствует безымянный палец на левой руке. На теле семь ножевых ранения. Первый удар в сердце. Смертельный. Похоже, наш убийца.
Команда согласилась.
— Что скажешь, Эдвин? — отвлеклась от записей Лота.
— Психологический портрет убийцы? — уточнил молодой психиатр, поправляя очки.
— Если тебя не затруднит, — съязвил Мартин.
Грета наблюдала за ними из кухни.
— Ну…, — парень заерзал на стуле, будто ему было неудобно сидеть, — для того, чтобы составить портрет, слишком мало факторов, — но под испепеляющим взглядом Мартина, заговорил более уверенно. — Думаю, им руководит ненависть к определенному типу девушек. Он выбирает жертв похожих друг на друга, бьет в сердце и отрезает безымянный палец, на котором носят обручальные кольца — он мстит. Ненавидит и мстит. Он склонен к потере контроля, отсюда и многочисленные удары ножом. Они хаотичны.
— Ценный вклад в общее дело, — ввернул комментарий Мартин. Однако, Эдвин продолжил.
— Думаю, ему не больше двадцати — двадцати пяти лет. Обратите внимание на возраст жертв. 17–18 лет. Безымянные пальцы. Скорее всего, у него были отношения с девушкой такого же возраста, и расстались они недавно. Он знает куда бить — он знаком с анатомией. Может быть, студент-медик.
Комиссар Эггер одобрительно кивнул. Ему нравился этот парень.
— И что у нас получается?
— Студент старших курсов медицинского учреждения, который недавно расстался с подругой.
— Это сотни людей, — выдохнул Мартин. — Что по отпечаткам у первой жертвы?
Лота открыла ноутбук.
— На теле есть часть отпечатка ладони. Похоже, убийца действовал без перчаток. Оставлен на руке, когда он перетаскивал ее. Трудно будет его идентифицировать — оставлен кровью, но сильно смазан.
Как же Грета была далека от этого мира.
— Пошел на дело с ножом, но без перчаток, — уточнил Курт.
— Спонтанное убийство, — Маркус провел рукой по подбородку. — Он не готовился.
— Но носил с собой нож, — сказал Мартин.
— Что свидетели по первому убийству?
— Ничего, — ответила Лота, — Пусто. Скорее всего, он убил ее ночью. Ночью в тех местах мало людей.
— У Новой арены? — на лице Курта отразилось сомнение, — В тот день был футбольный матч.
— Точно, — подхватил Эдвин, — Кто-то должен был видеть.
— В таком случае наши свидетели — это тысячи людей во всех районах города, — Мартин понял неутешительные перспективы дела.
— А что перекупщик билетов? — спросил Курт.