Гриф
Шрифт:
— Но я не понял, — наконец прервал командира кто-то из офицеров. — А те баксы, что почти неотличимы от настоящих?
— Они будут использованы нашими товарищами, внедренными в разные банковские структуры, для постепенной замены настоящих долларов, при выдаче по счетам мафии. Это дело узких профессионалов, и пусть у вас голова об этом не болит. 6 миллионов искусно подделанных долларов уже работают в России и частично перекочевали в карманы наших мафиози. Делалось это в тех случаях, когда впрямую выйти на мафию не представлялось возможным.
— Ты имеешь в виду, командир, когда они прячутся за ныне действующими крупными правительственными чиновниками?
— Да. Практически, сегодня взятки этим предателям мафия дает «спущенными» ей фальшаками. Фальшаки очень вкусные. И то, что это фальшаки, станет известно, лишь когда наши герои повезут, пользуясь «виповской» неприкосновенностью, свои «взятки-гладки» в швейцарские банки. Там, а также в «Лион-кредит» и в США «фальшаки» сразу всплывут. И будет грациозный скандал, который позволит несколько, я бы сказал, поменять политический расклад в управляющей сфере. Я ясно выразился?
— Куда ясней, командир. Значит, нам-то предстоит гpyбaя paбoтa. Я правильно понял? Мы, пользуясь попустительством товарищей по оружию, заберем в Малинино 6 настоящих миллионов?
— Да. А взамен также оставим сумки с 60 миллионами откатанных на ксероксе фальшаков. Таким образам у Грифа окажется уже 12 миллионов фальшаков, которые распознает даже девчушка в обменном пункте, а еще 6 помечены радиоактивным изотопом. Что это дает? Это дает его крупную, мягко говоря, ссору с владельцем общака в СПГ «ББ», которому он передаст для дачи взяток чиновникам, вместо 60 настоящих миллионов 60 фальшивых. И это приближает конец международного криминального сообщества, отмывающего фальшаки в офшорном банке в Андорре. Он и туда переправит фальшаки, но не те, что не по зубам андоррской аппаратуре, а простенькие, которые раскроют, до перевода с нала на авизо по банку в Цюрихе. Понятно?
— А что нам-то делать?
— Мы въезжаем с максимумом шума, стрельбой и взрывами на территорию Малинино, «травим» газом охрану, в противогазах, если за нами кто будет наблюдать из случайных свидетелей. Проникаем на территорию, забираем 6 миллионов настоящих баксов, оставляем 60 миллионов ксероксных фальшаков и уходим.
— Не все понял, командир, — признался Юра Котов.
— И я, — сказал Ваня Волгин.
— Сейчас поясню. Охрана якобы оклемается раньше, чем мы закончим имитацию погрузки. Я подчеркиваю — имитацию. На самом деле мы забираем 60 миллионов настоящих баксов в первые же минуты, — в погрузке участвуют обе группы, наша и «охранники», одновременно так же оперативно выгружаются «ксероксные» баксы. После чего машина ставится на виду и начинается имитация погрузки. Сумки и коробки с фальшаками медленно выносятся из склада на улицу так, чтобы их видели свидетели. Тем временем оклемываются якобы местные «охранники» и начинают бороться — точнее, имитировать схватки с нашими бойцами. И стрельба, взрывы — тоже имитация, после чего, убедившись, что все «наши» баксы погружены и все "не наши" выгружены, что «бой» привлек кого-то их охраны соседей, мы уходим, оставляя на поле брани отходящих от «газа» "охранников" и трупы членов нашей группы.
— Опять не понял, командир, извини, — чьи трупы? — спросил Ваня.
— Ну, не наши, естественно. Я уже договорился: бригада генпрокуратуры, из отдела особых операций, расследует дело об использовании трупохранилища неопознанных погибших (при морге одной из московских больниц) в криминальных целях. Морг просто использовали для сброса трупов пехотинцев, погибших в криминальных разборках, а также жертв рэкета: трупы сжигались вместе с трупами умерших от болезней больных, не востребованных родственниками, в крематории. Мне дадут невостребованные родными и не оприходованные бригадой трупы, и мы их оставим на поле брани.
— Трупы должны быть свеженькими, — со знанием дела заметил Ваня Волгин.
— Само собой. Кстати, один будет, Ванюша, совсем свеженьким.
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, для реальности картины надо бы, чтобы после нашего отъезда хотя бы один труп был совсем свежим — истекающим кровью, а возможно, на тот момент, когда его найдут, еще и дышавшим.
— А как это сделать?
— У нас в институте, — я там уже заканчиваю разработку и на днях будем производить аресты, задержания и обыски, — есть санитар по имени Викентий. Несмотря на красивое имя, занимается он совсем не красивым делом — пытает пациентов, участвует в насильственных экспериментах на живых и ни в чем неповинных людях. Словом, если его арестуют и будут судить, его все равно за участие в убийстве 23 человек приговорят к смертной казни. А у нас мораторий на приведение приговора. Неужели тебе, Ваня, хочется оставить в живых изверга, который без обезболивания распиливал «пацинентам» ножовкой черепные коробки, чтобы профессор Моров мог произвести лоботомию?
— Нет, командир, мне не хочется. Я понял, почему ты мне говорил об особом задании. Поскольку в рейдах я обычно выполняю функции чистильщика, мне его придется убить там, в Малинино?
— Да, Ваня. Извини. У всех будет чистая работа. У одного тебя без имитации — боевое задание. Но… не в бою…
— Я понял, командир. На войне как на войне.
Князь помолчал, словно дожидаясь, чтобы до каждого офицера дошел смысл необычного задания. И добавил:
— Бригада в Малинино предупреждена. Но помните, за нами могут наблюдать. Никаких улыбок, никаких дружеских похлопываний по плечу при встрече после долгой разлуки. Полная и абсолютно достоверная имитация боевых действий, единоборств. Как в кино. Ты, Юра, бросаешь свои ножи так, чтобы, как при выстреле Вильгельма Теля, — еще чуть-чуть, и смерть. Ты, Игорь, — обратился он к Вольнову, — берешь на прием, делаешь захваты, должно быть полное впечатление сломанных рук, шей и ног.
— Они кричать будут?
— Еще как! Толя, ты работаешь вначале с ракетой «Земля-Земля», сносишь к чертовой матери часть крыши, там никого и ничего ценного не будет. Потом работаешь с подствольным гранатометом «Калашникова». И все максимально достоверно.
— Понял, командир.
— Коля Мишин. Как только приходим на место, ты расставляешь минное поле. Взрываешь его дистанционно, когда уходим, так, чтобы не погиб ни один из «охранников».
— Ясно, командир.
— И ты, Веня, убиваешь на виду у случайных наблюдателей слегка замороженного «клиента».
— А зрители точно будут?
— Настоящую победу "на театре" актеры готовят сами. Большинство корзин с цветами куплены за их счет, имейте в виду. Так что пару свидетелей я заготовил, остальные прибегут сами. А не прибегут — я «клакерами» представление обеспечил. Вопросы?
— Ну, я вроде все понял, — проговорил Толя Грановский. — Остался один вопрос. Если фальшаки уйдут на раскрытие хорошо организованной преступной группировки — это хорошо. А куда уйдут настоящие 6 миллионов? Снова в бюджет? Чтобы чиновники растащили и их?
— Хороший вопрос, — усмехнулся Юра Князев. — Нет, дружище. Пока мы еще не проникли во все сферы и не можем контролировать все денежные потоки, мы заберем эти деньги и передадим в Фонд ветеранов правоохранительных органов по содействию социальным программам. Будем их по мере надобности конвертировать в рубли и раздавать в качестве единовременных пособий особо нуждающимся старикам, больным, инвалидам, одиноким матерям, в смысле матерям-одиночкам, детским домам, домам для престарелых и т. д. Поскольку во главе Фонда стоит профессор Иванов, академик многих академий, видный юрист, человек кристально честный, я не сомневаюсь, что деньги попадут куда надо. Все ясно? Тогда выступаем.