Гриф

Миронов Георгий Ефимович

— Еще что?

— Кто погиб, спрашивали.

— Еще? Из тебя как на допросе приходится вытягивать. «Колись», Серега.

— Ну, товарищ полковник, я не уверен… Вообще, не интересно все это.

— Ладно. Напиши подробнейшую — ты понял? — подробнейшую докладную на мое имя. Со всеми частностями. И я уж буду решать, что там интересно, а что — нет.

— Слушаюсь…

— А сейчас ответь, ты действительно думаешь, что погибшая — та самая гражданка, в палате которой и начался этот странный пожар?

— Почему странный?

— Да потому что, по твоим же словам, из ночного интервью, уже утром попавшего на страницы газет, ясно: причина пожара — неосторожное обращение с огнем. Так?

— Так.

— А в газете сказано, что пожар скорее всего возник в палате гражданки М.

— Ну?

— Вот тебе и "ну", — непрофессионально сработал.

— То есть?

— Как пожар мог возникнуть от неосторожного обращения с огнем в палате гражданки М., если у нее "по определению" не могло быть источников огня?

— Вообще-то, да. Нестыковка получается.

— И второе. Если она все же вырвалась, или ее выпустили санитары уже после пожара, в коридор, то как так вышло, что бабенка попыталась самостоятельно эвакуироваться и получила ожоги… Кстати, где?

— На заднице.

— Я спрашиваю, где она получила ожоги, а не на каком месте.

— Понял. Уже в коридоре, на лестничной площадке, при спуске со второго этажа на первый, она подвернула ногу и ударилась ягодицей о мраморную ступеньку.

— Так, значит — не ожоги, а, получается, ушибы?

— Получается так.

— Тогда объясни: вот бабенка выбралась в коридор, ковыляет к лестничной площадке, тут паника, огонь распространяется из палаты М. по коридору. А молодая М. лежит на полу и помирает?

— Она могла обгореть до того, как выбралась из палаты.

— Логично. Тогда ответь, где ее тело нашли пожарные?

— На лестничной площадке…

— Опять нестыковка. Могла она проползти, будучи совершенно, до угля, обгорелой несколько метров?

— Ну, в конце концов, это не мой вопрос: возбуждайте уголовное дело и расследуйте. Это уже ваше дело.

— Но самому тебе неужели не интересно? Ты ж в прошлом юрист второго класса, в прокуратуре работал.

— Да, конечно, товарищ полковник, интересно все это… Но вот верите, даже подумать некогда. Мне даже от самого «ББ» звонили.

— Зачем звонил «ББ»?

— Спрашивал, будет ли возбуждено уголовное дело, будет ли опечатан институт.

— Странно, с чего это его любопытство разобрало. Не его епархия.

— Не его? А мне после его звонка уже мое начальство выволочку устроило за то, что бестолково разъяснил все «ББ». Нажаловался, старый маразматик.

— Забудь. Все брось и пиши мне докладную.

— Напишу. Извините, товарищ полковник, мне по «вертушке» опять звонят.

Патрикеев согрел кипятильником стакан воды, заварил пакетик недорогой "Принцессы Нури", сделал несколько глотков обжигающе горячего несладкого чаю и с огорчением вынужден был констатировать, что разгадка загадочного происшествия в Институте проблем мозга проходит мимо его мозга, не встречая никаких откликов.

"Так что же там произошло? — размышлял полковник. — И кто такая М.? Действительно ли больная с рецидивом буйного развития шизофрении, или это свидетельница опытов профессора Морова?"

"ББ". ОПЕРАЦИЯ «БЕРЕТТА»

У Бориса Борисовича, президента группы «Перекат», включавшей в себя ряд мощных добывающих, перерабатывающих холдингов, внешнеторговых объединений, заводов, газет, пароходов, как говорится, а также банк «Логотип», была страсть. Он обожал стрелковое оружие. Конкретно пистолеты.

В его кабинете висели не картины знаменитых мастеров живописи, хотя он мог бы себе позволить и Рембрандта, и Боттичелли, и даже ныне самого дорогого на всемирных аукционах — Винцента ван Гога.

В кабинете на всех трех стенах (четвертую стену занимало огромное окно, за которым открывался чудный вид на Москва-реку и Кремль) висели оформленные в багетовые рамы и увеличенные до размеров большой станковой картины виды городка Гардоне-Валь-Тромпия, расположенного около Брешии в Северной Италии.

Огромные литографии давали полное представление о том, как выглядела эта местность в конце ХVII века, когда здесь началось производство ружейных стволов компанией "Арми Беретта СПА". Впрочем, тогда компания так не называлась. Это был скромный заводик по производству охотничьих, а позднее и спортивных ружей.

Над письменным столом «ББ» висел вид Гардоне-Валь-Тромпии в 1915 году.

В связи с Первой мировой войной здесь тогда началось производство пистолетов.

На специальном открытом стенде среди пистолетов той поры был и ныне совершенно уникальный экземпляр — модель 1915 года. На стволе было выбито: "Пьетро Беретта-Брешия — Дом основан в 1680 г. Бреветто 1915". Кроме своей уникальности, пистолет не был отмечен ничем иным. Это был самый обыкновенный пистолет со свободным затвором, рассчитанный на патрон 7,65 «ауто». Затвор-кожух имел специфическую форму и закрывал ствол только с боков, оставляя открытой его верхнюю поверхность. Окно для выброса гильз располагалось в верхней части затвора-кожуха.

На открытых стендах, украшавших помимо видов Брешии кабинет «ББ», были размещены различные модели «беретты», в том числе «спешиал» и «Бэнтам», "Джетфайр" и «Ягуар».

На отдельном стенде были размещены модели с 81 по 87, особенно ценимые коллекционерами, ибо в этом диапазоне явственно видно, как совершенствовалась конкретная модель.

"ББ" любил эти пистолеты еще и потому, что полное их название "Модель 84-ББ" и далее, но всегда — плюс «ББ».

На столе «ББ», однако, всегда лежал вместо «груза» на горе бумаги пистолет другой модели — "92-Д"-"самовзвод" без предохранителя, созданный специально для национальной жандармерии Франции. Модификация этой модели была и на вооружении американской армии.