Гримпоу и перстень тамплиера
Шрифт:
Сальетти осмотрелся.
— А кому еще? Здесь больше никого нет, кроме мула и лошадей.
— Он обращается к рыцарям-тамплиерам. Возможно, в своем бреду он перепутал нас с ними.
— И с чего ты это взял? — поинтересовался Сальетти.
— Вспомни слова, которые он произносил.
— Я не понимаю, о чем ты. Все что он говорил, мог сказать любой предвестник конца света.
— В том, что он перечислил, обвиняли тамплиеров, чтобы выставить их еретиками, — пояснил Гримпоу. — Когда он нас увидел, то посоветовал бежать, пока еще возможно избежать преследования, и именно поэтому назвал нас детьми дьявола и говорил о червях, прячущихся от всевидящего света, об адском огне, в котором будут гореть наши души, о том, что мы предатели веры, рабы сладострастия, слуги чревоугодия и алчности, о смерти, которая покончит с нашим высокомерием, и о головах, растоптанных копытами лошадей, так что нам не понадобятся ни копья, ни мечи.
Сальетти озадаченно покачал головой.
— Ты прав, Гримпоу, тамплиеров обвиняли в поклонении дьяволу, в том, что они скрываются, подобно червям, под землей, устраивают свои обряды, прячась от всевидящего Божьего ока. А также в предательстве веры, в грехе сладострастия, в поедании мяса в пост и в накоплении богатств, да таких, что они почувствовали себя богами.
— И их ведь действительно разгромили папа и король Франции, прежде весьма к ним расположенные, — добавил Гримпоу, — так что ни копья, ни мечи не помогли им избежать костра.
Гримпоу слез с коня, оставил Астро пить воду, а сам подошел к старику, продолжавшему стоять на коленях с опущенной головой. Он помог отшельнику подняться, и они вместе пошли к скамье рядом со скитом. От шелковицы на землю падала густая тень, а с ветвей доносился птичий щебет.
— Как вас зовут? — спросил Гримпоу старого отшельника.
— Какая разница! — недовольно буркнул тот.
Гримпоу помог ему сесть на каменную скамью. Тут-то он и заметил у старика под подбородком метку в виде восьмиугольного креста, выжженную раскаленным железом, точно такую же, как на белом плаще и на мече Ринальдо Метца в подземной келье аббатства.
— Вы тамплиер? — без обиняков спросил юноша.
— Едва ли орден еще существует, — ответил старик, устремив взгляд в пустоту.
Усевшись рядом, Гримпоу начал рассматривать его правую руку, точнее, обрубок, заканчивавшийся чуть выше запястья.
— Как вы потеряли руку? — спросил Гримпоу.
— Мне ее отрубили, чтобы я не мог больше держать меч, — ответил старик.
Сальетти подошел к ним и встал так, чтобы заслонить солнце, уже начавшее клониться к западу. Гримпоу взглядом велел ему не вмешиваться.
— Кто? — уточнил Гримпоу.
— Палачи короля Франции, — ответил старик.
— Вас пытали?
Старик утвердительно кивнул.
— У нас не было возможности защищаться. Они ворвались в Тампль на рассвете, как лисы в курятник, всех похватали, отобрали наши бумаги и сокровища. Не осталось ничего, кроме сотен сожженных трупов тех, кто мечтал упокоиться в Святой Земле. — Отшельник предавался воспоминаниям, а Гримпоу молча слушал. — Меня отделили от остальных, кинули в темницу, кишевшую крысами, где я просидел в заключении долгие годы, не видя света, подвергаемый самым страшным пыткам. Они твердили, будто мне известно то, что они хотят знать, и собирались вырвать из меня признание клещами инквизиции.
— Как же вам удалось сбежать?
— Они посчитали, что я настолько спятил, что никто мне не поверит. Инквизитор Бульвар Гостель (я считался его сенешалем, пока был членом ордена Храма) решил проявить снисходительность и позволил мне уйти после того, как я во всем сознался. Я долго бродил по стране, пока не нашел пристанище в этом заброшенном скиту, и здесь я дожидаюсь конца своих дней, зову смерть, ее прихода я жажду так же, как пустыня ждет дождя. Нас оклеветали, наших братьев убили, и все ради того, чтобы вызнать наш секрет.
Сальетти подскочил, будто его ущипнули.
— О каком секрете вы говорите? — спросил он.
— О том, который, по легенде, узнали девять рыцарей в Иерусалиме более двухсот лет назад, еще до того, как был сформирован орден Храма.
Сальетти подмигнул Гримпоу.
— Я так понимаю, вы знали этот секрет, — проговорил Гримпоу.
— Нет, — отрезал старец и замолчал, будто не желая продолжать разговор, причинявший ему видимую боль.
— Вы хотите сказать, не было никакого секрета? — встрял Сальетти.
— Я хочу сказать, что девять рыцарей Храма не открывали никаких секретов, они всего лишь перевезли что-то из Иерусалима в Париж по просьбе тайного общества мудрецов взамен на внушительное количество золота. Их миссия заключалась в том, чтобы уберечь содержимое загадочной кареты от мусульман и доставить во Францию. Они даже не знали, что везут. Никто и никогда не знал.
Сальетти, похоже, разочаровал ответ старика, но все, что тот говорил, подтверждало подозрения Гримпоу по поводу того, что погибший рыцарь был не тамплиером, а преследуемым мудрецом.
— Откуда вы это узнали?
— В парижском Темпле хранились старинные пергаменты, которые это подтверждали: письма, соглашения, чеки. Мне было поручено спрятать их, что я и сделал. А потом меня начали пытать и я рассказал, где укрыл бумаги.
— А в этих пергаментах называлось имя тайного общества мудрецов? — спросил Сальетти.
— Уроборос, — ответил старик, словно перекатывая это слово во рту, как лакомство.
«Да!» — мысленно воскликнул Гримпоу.
Сальетти вытаращил глаза, будто тоже догадавшись, о чем говорит отшельник.
— Вы разумеете змею, кусающую себя за хвост? — спросил Гримпоу.
Старик кивнул.
— А вы знали кого-нибудь из этого общества?
— Их никто не знает, они незримы, как привидения. Они могут быть где угодно, проходить незамеченными перед самым пристальным взглядом. Это не люди, а тени.
— В бумагах, которые вам достались, говорилось что-нибудь о месте, где спрятан секрет мудрецов? — спросил Сальетти.
— Нет, эти пергаменты повествуют лить об обычном коммерческом соглашении между девятью рыцарями и загадочным обществом Уроборос. Об этом секрете много говорят; но никому еще не удалось разгадать его.