Гримстоун
Шрифт:
Я надеваю туфли и выхожу через заднюю дверь, стараясь держаться под деревьями, чтобы избежать лучей послеполуденного солнца.
* * *
Я слышу их голоса еще до того, как добираюсь до границы владения Реми, и ныряю в березовую рощу, зная, что было рискованно приходить днем, а не ночью.
Похоже, они только что спустились с чердака — Реми щурится на солнце, вся в пыли, в волосах паутина.
— И это все, что нужно, — говорит Том.
— Проще простого! — Реми смеется.
— Ага, — Том ухмыляется. — Всего лишь сто
Сто часов? Я так и знал. Этот ублюдок тянет время как можно дольше, чтобы неделями шнырять по ее дому.
— На самом деле это не займет так много времени, не так ли? — брови Реми озабоченно приподнимаются.
— Нет, если ты сможешь мне помочь. Сегодня жарко, — замечает Том, приподнимая поля кепки, чтобы вытереть пот со лба тыльной стороной ладони. — Хочешь выпить?
Он запрыгивает в кабину своего грузовика, таща вперед большой и грязный холодильник. Он щелкает защелкой и достает две бутылки пива.
— Спасибо, — Реми берет напиток и резко ударяет пробкой от бутылки о ворота грузовика, так что она отрывается и летит в некошеную траву.
— Ура, — Том чокается своим пивом с ее.
Каждый из них делает большой глоток, капли растаявшего льда скатываются по коричневым стеклянным бутылкам.
Солнце позднего сентября золотистое, в воздухе плавают частички плевел. Загар Реми отливает бронзой, ее черные брови забавно изгибаются, когда она болтает с Томом.
Ленивая улыбка Тома становится шире. Он прислоняется спиной к своему грузовику, положив руки на ворота. Он снял свою клетчатую рубашку, чтобы показать майку под ней и свои смуглые, покрытые веснушками руки.
Это момент, который я никогда не смог бы разделить с Реми, и не только потому, что мое лицо стало бы таким же красным, как волосы Тома, если бы оно было на солнце. Реми выглядит спокойной и расслабленной, чего никогда не бывает у людей рядом со мной. Даже половина моих пациентов меня боятся. Наверное, больше половины, но после 18:00 у них не так много вариантов.
В большинстве случаев именно так мне и нравится.
Но прямо сейчас, когда Реми сияет, как закат, золотистая кожа и фиолетовые волосы, серебряные искорки в носу и на полной нижней губе, когда она запрокидывает голову и издает свой кудахчущий смех, этого почти достаточно, чтобы мне захотелось поменяться местами с Томом.
Особенно когда она позволяет своей руке на мгновение задержаться на его руке.
Почти, но не совсем — потому что Том гребаный идиот, и я собираюсь получить от Реми именно то, что хочу.
Я решаю это наверняка, прямо здесь, в этот момент.
Я собираюсь снова попробовать этот рот на вкус. Я собираюсь почувствовать ее крепкое маленькое тельце в своих объятиях. И я собираюсь заставить ее реагировать на меня именно так, как я хочу.
И Реми — мое неряшливое, упрямое, бунтарское маленькое лакомство — будет смотреть мне в лицо с гораздо большим, чем просто спокойствием. Она будет смотреть
Глава 10
Реми
Насколько я могу судить, Том довольно хорошо справляется с электромонтажными работами, хотя за такое же количество часов работы он выпивает на шесть или семь кружек пива больше. Он подключает пару ламп к генератору Джуда, чтобы тот мог продолжать работать и после наступления темноты, и в одиннадцать часов он все еще работает изо всех сил, когда Джуд наконец въезжает к нам во двор верхом на потрепанном сером мопеде.
Я как раз собиралась отправиться на его поиски. Он так и не ответил на мои многочисленные сообщения и телефонные звонки с вопросом, когда его подвезти домой. Я еще не была в состоянии полной паники — Джуд часто забывает зарядить свой мобильный телефон, даже когда у нас есть подходящие розетки, а не только аккумуляторы, — но я определенно была в том состоянии, когда мой разум создавал тысячи ужасных образов моего младшего брата, избитого в канаве или утонувшего на пляже. Он не сильный пловец.
— Джуд! — я подбегаю, чтобы обнять его. — Где ты был? И что это, черт возьми, такое?
— Мои новые колеса, — он откидывает назад свои светлые волосы, влажные от усилий удерживать массивный мопед вертикально. — Теперь тебе не придется возить меня по округе.
— Когда ты научился ездить на мопеде?
— Сегодня.
Я могла бы догадаться об этом по тому, как он, пошатываясь, вышел во двор. Я прикусываю язык из-за вероятности того, что его раздавит полуприцеп, а также из-за глупости того, что он не надел шлем, но не могу удержаться от вопроса:
— Сколько это стоило? — с тошнотворной тревогой за его фонд колледжа.
Он отодвигает подставку для ног.
— Расслабься, восемьсот баксов. Она едва завелась, но я навел порядок настолько, что смог вернуться домой.
Джуд — гений по части маленьких машин. Он может починить почти все, если только сможет сидеть во время работы и концентрироваться дольше, чем на десять чертовых минут.
— Хорошо, — говорю я, как будто он вернул бы это, если бы я не разрешил.
— Чей грузовик стоит во дворе? — он подозрительно спрашивает.
— Электрик.
— Он все еще здесь?
— Да, нам повезло — мы могли бы включить свет в течение недели.
Том выходит из дома, волоча за собой сумку с инструментами, удлинитель намотан у него на руку, как лассо.
— На сегодня все, — говорит он. И затем: — Привет, — обращаясь к Джуду.
Джуд кивает ему.
— Спасибо, что пришел, — я протягиваю Тому руку для пожатия, чувствуя тепло и благодарность от перспективы горячего душа.
Его ладонь сжимает мою, грубую и пыльную.