Грис-космоплаватель
Шрифт:
– Я не допущу этого! – резко сказал Вергойн. – Покамест мы с фарарийцами вредим друг другу по мелочам, мы в относительной безопасности. Но если между нами начнется настоящая война, а так и будет, если случится по-твоему, то нам не сдобровать. Они выдадут князьям Командорства все наши тайные базы, хранилища горючего и тайники с оружием, всех наших агентов и скупщиков. Алчность залепила твои глаза!
– Позволено ли мне будет узнать, как ты собираешься распорядиться нашей добычей? – осведомился ящер вкрадчивым тоном, сделав легкое ударение на слове «нашей».
– Я
– А я-то, признаться, рассчитывал, что там несколько больше, – с мрачной ухмылкой заявил Тэрн-Транэр. – Я надеялся, что содержимого «грибочка» хватит на покупку пяти-шести новых звездолетов. А может быть и на то, чтобы обогатить нас на всю жизнь…
– К сожалению, ты ошибся. Корабль фарарийцев невелик по объему.
– Но и в небольших емкостях могут таиться большие ценности…
– То, о чем ты говоришь – не ценность, а самая большая гнусность в мире, – твердо заявил Вергойн.
– А это смотря как ею распорядиться, – усмехнулся ящер. – Тела разрезают не только во зло, но и во благо. Ножом можно зарезать человека, а можно и сделать хирургическую операцию, удалить поврежденный орган.
– И как же ты собираешься распорядиться своим внервом?
– «Своими», – поправил его Тэрн-Транэр. – Мне по договору принадлежит ровно половина захваченных в совместном походе товаров. Как воспользоваться своими «времеедами» я еще не решил, – улыбаясь, дракон беспечно помахивал хвостом. – Возможно, сменю суету мирского бытия на тихое и мирное бессмертное существование в свернутом пространстве. Буду себе лежать закукленный и размышлять о тщетности всяческой суеты. А возможно, вернусь в детство и двинусь по богословской стезе. Если бы я в свое время продолжал образование, то был бы уже архивикарием.
«Врет! – с удовлетворением отметил Пшук. – Все его мысли вертятся вокруг царевны Рады. Он думает, что, имея вневр, сможет ее похитить. За это ему обещали огромное состояние и чин адмирала».
«Что за мерзкий дракон!» – возмутился Грис.
«Почему? – удивился Пшук. – Дракон как дракон. Этот-то хоть интеллигентный. А бывают среди них вообще зверюги – ни учтивости, ни воспитания…»
– Чему быть, того не миновать, – философски заметил командор.
– С открытием вневров эта пословица утратила свой смысл, – заявил Тэрн-Транэр. – Правильнее было бы сказать: чего пожелал, тому и быть, или что-то в этом роде. Итак, я умоляю тебя, звездный брат мой, поделиться со мной своими чудесными вневрами, дать мне ровно половину их, как мы и уговаривались делить добычу, ибо я наравне с тобою участвовал в захвате корабля фарарийцев.
– Вневры не достанутся никому! Прошлым и будущем я не торгую! – твердо заявил Вергойн. Он не переменил позы, и лицо его сохраняло обычное, бесстрастное выражение, но в голосе его звучали твердые нотки.
«Что с ним?» – сказал
«С кем? С этим? – переспросил мешок. – Ничего особенного. Просто он почувствовал, что его сейчас убьют. Такие озарения иногда навещают представителей низших цивилизаций, но их нельзя сравнивать с истинным ясновидением, которым владеем только мы, Пшуки, мудрейшие существа во…»
– Сидеть! – рявкнул Тэрн-Транэр. В его здоровенной когтистой лапе неведомо как оказался предмет, похожий на широколезвийный обоюдоострый кинжал, вроде того, которым Вергойн на расстоянии вскрыл контейнеры фарарийцев.
– Какой же ты все-таки трус! – невозмутимо заявил Вергойн. Он закинул ногу на ногу и глядел на бывшего своего союзника с ледяным презрением. – Угрожать гразерной шпагой безоружному – тем более своему командиру и соратнику – как это по-драконьи!..
– Ага! – ухмыльнулся Тэрн-Транэр. – Тут-то и проявилось все твое человечье высокомерие – нас, отличающихся от тебя числом конечностей и обменом веществ, ты не считаешь людьми, а значит равными себе. Но молва гласит, что безоружный Вергойн не менее опасен, чем вооруженный. Меня извиняет и то, что я шел к тебе не убивать, а торговаться, ты сам вынудил меня обнажить оружие…
– Которое ты заранее припрятал, предатель!
– Я предлагаю тебе жизнь в обмен на вневры.
– Не слишком ли дешевая плата за власть над миром? – усмехнулся Вергойн.
– Подходящая, – заверил его Тэрн-Транэр. – Еще десять минут назад я удовлетворился бы меньшим, но твоя надменность меня взбесила. Итак, – он поднял гразер на уровень глаз, – сейчас ты достанешь из тайника товар фарарийцев: пластмассовое корыто, в котором лежат ровным счетом двенадцать вневров…
– У тебя плохие осведомители, – усмехнулся Вергойн. – Там было одиннадцать, один пропал при распаковке, но все равно я тебе их не отдам… – Неожиданно лицо его переменилось, он весь подался вперед и воскликнул: – Трумбо!..
Через порог его комнаты, пошатываясь, переступил давешний мастодонт. Сделав два шага, он издал клокочущий звук и неуклюже повалился на пол. Между бивней его фонтаном хлынула кровь. Тэрн-Транэру не потребовалось поворачиваться, чтобы видеть всю эту картину: он лишь пошире раскрыл свой затылочный глаз, который был посажен как раз напротив лобного. Спустя секунду на пороге появился Пубрит с пистолетом в руках.
– Ну?! – нетерпеливо сказали оба командора. – Где ты запропастился!
– Все в порядке, командор! – с поклоном сказал клонер. – Корабль в наших руках.
– Что ты мелешь! – рассердился Вергойн. – Стреляй в него, живо!
– Сожалею, Вергойн, – с достоинством сказал Пубрит. – Но ты присвоил себе вневры, даже и не подумав с нами ими поделиться. Тем самым ты нарушил наш договор. И ты больше не наш командор. Общее собрание твоего бывшего корабля тебя низложило и предложило занять этот пост почтенному Тэрн-Транэру, – он поклонился торжествующему ящеру.
– Да будет так! – согласился тот. – А пока быстро обыщи этот кабинет и найди мне заветное лукошко, поскольку твой командор отчего-то не торопится с ним расставаться…