Гризли
Шрифт:
– Гонишь?
– Не-а. Сам сказал, когда высадку на Луне мне тут устраивал.
– Охереть. И что теперь?
– А что теперь? Новая, бля, жизнь, самостоятельное плавание по бурным волнам взрослой жизни и прочая херня в этом духе. Общаться со мной, нищей, теперь не перестанешь?
– Дура совсем? – Он несильно хлопнул ладонью по моему затылку, но тут же огладил и привлек к себе за плечи. – Слушай, Рокси… может, это… ну ее нах эту Наташу?
– Надю.
Я стряхнула его клешню, скривившись. Знает ведь, что всех этих обнимашек терпеть не могу!
– Да поровну. Давай я ей тачку вызову, а мы нажремся от души, дунем и забудем все печали? Ты же знаешь, я всегда для тебя готов.
Когда-то мы с Длинным мутили, и я в курсе так-то, что погоняло ему дали совсем не за рост. В постели он был, в принципе, не плох, но больно уж нежничал. Короче, как-то у нас не срослось в качестве любовников, но вот друзьями мы стали. Бывало, по пьяни или
– Не, мы однозначно прибухнем и дунем, но готовность ты свою сегодня на Надю направь. Все равно у нас все через жопу с тобой.
Да, напиться, обдолбаться и использовать кого-нибудь для секса ради обретения подобия собственного душевного равновесия, пусть и с мерзким душком вечного разочарования, – это как раз про меня. Но сегодня на последнее как раз не тянуло, уж не на трезвую пока голову точно. А там.... как пойдет.
– Вот, кстати, этого у меня что-то давно не было. У тебя смазка не завалялась?
– Да иди ты! – ткнула я его кулаком в плечо и пошла в дом за пивом.
Надя оказалась настоящим чудом: выдраила дом сама, я ей больше мешала, прикидываясь помогающей, не орала ночью под Длинным и с утра испарилась бесшумно. А я, оклемавшись и проводив друга, выползла на улицу и взялась бродить вокруг дома, заканчивая осмотр. В соседские окна заглядывать тоже не стеснялась. Судя по всему, именно мои отсутствующие соседи и содержали двор в пристойном виде. Знать бы еще, кто они. Благообразное семейство, что держит домик на зеленой окраине в качестве дачи на выходные и лето? Тогда почему их сейчас нет? На их половине стоял капитальный запертый гараж, имелся турник, и на ветке одного из больших деревьев была подвешена здоровенная боксерская груша. Надо же, тут у нас, мать их, спортсмены. На крыльце нашлась кошачья миска, и я скривилась. Терпеть не могу этих мохнатых тварей, даже если у них и нет волос, как у мерзкого котяры новой стервы жены господина Миргородского. Надеюсь, животина с сопредельной территории ко мне не сунется, а то получит хорошего пинка. Церемониться не буду.
На моей половине за домом сверкала чуть помутневшим поликарбонатом теплица, метров восемь длиной, сейчас пустующая. Вокруг куча розовых колючих кустов. Бабуля у меня садовница и огородница была, да? Подтверждение этому я нашла, обнаружив в полу кухни люк в подпол с кучей всякой домашней консервации. Запыленные баночки с помидорами разных цветов, крошечными огурчиками, компотами и прочей подобной хренью выглядели вполне съедобными. Надо попробовать, авось не траванусь.
В следующие дни я таки изучила окрестности, нашла пару магазинов. Один обычный ларек в паре кварталов от моего нового жилища, второй – большой супермаркет на границе этого окраинного одноэтажного захолустья. Там же была и автобусная остановка. Купив несколько газет с объявлениями, вернулась обратно, столкнувшись по дороге с местным младым аборигеном. Он чуть не сшиб меня, вылетев на своем мотоцикле из-за поворота, резко развернулся, оставляя черный след от покрышек, и пялился мне вслед, пока не схлопотал демонстрацию среднего пальца. Еще через день взялась от безделья счищать старую краску с входной двери и оконных рам, когда уставала мониторить объявления о трудоустройстве. Деньги еще были, но они-то не бесконечные. Антоха навещал меня, само собой, и каждый раз снабжал всем необходимым, то бишь полуфабрикатами и пивом с куревом, но надо же как-то и самой шевелиться. Привыкать, что старой беззаботной жизни конец, учитывая, что отец… пардон, господин Миргородский ни разу не позвонил мне. Хотя и сделай он это – послала бы без раздумий. Не после того, что он сказал о матери, что столько лет терпела его наглое бл*дство.
Ухарившись в очередной раз на жаре и исколов все пальцы острыми осколками твердой, как долбаное стекло, краски, я завалилась в гамак охладиться и перекурить и никак не ожидала подставы в виде пинка в бок от какого-то оборзевшего в край бычары, что сходу начал еще и орать на меня, требуя убираться, а потом и доки на дом.
Опомнившись от первоначального офигея, я стала огрызаться в привычной мне манере. И похрен мне, что быков этих оказалось двое. Лысые оба, здоровые, рожи страшные уголовные. Такие ночью приснятся – до сортира не донесешь. Хотя тот, что на меня бросался как гребаный питбуль, поздоровее второго будет. Широченный хрячище, мышцы буграми, белки в глазах красные, как с бодунища, зыркает ими, будто уже расчленяет, и скалится – ну чисто зверюга! А второй чё-то там еще вякал, казанова убогий, бля!
Только влетев в дом и захлопнув дверь, я поняла, что, похоже, нарвалась по полной. Это, выходит, мой соседушка, о личности которого я гадала. Вот это свезло с такой рожей уголовной рядом жить, ничего не скажешь. Как тебя так угораздило, бабуля? Половину ему сходу продай, как же! Да отсосешь ты, медведина психованная, не на ту нарвался. Не нравлюсь в качестве соседки – сам съезжай! Я теперь за эту халупу зубами держаться буду!
Поостыв, я позвонила Антохе и рассказала о своем «везении», и он тут же предложил перекантоваться у него. Но хрен там! Сбегу сейчас, и этот гризли бешеный решит, что напугал меня и победил? Напугал. Я же хоть и с отбитой башкой, но зачатки нормальных инстинктов имею. Но поддаваться страху я не собираюсь. В крови закипел адреналин, точно как при подъеме на какую-нибудь особенно опасную высотку, и я, сделав музон погромче, завалилась на диван в гостиной шарить по объявлениям в сети. Но буквы сливались, смысл ускользал, а перед глазами так и стояла небритая злобная рожа с прямо классической квадратной челюстью и сверкающими яростью зенками. У меня аж по всему телу волоски дыбом так и стояли, и плечи то и дело передергивало от зябких мурашек, никак не желавших перестать носиться вверх и вниз по спине. И мне ли не знать, что такое совсем не признак моего страха. Сраный сосед-гризли взбесил меня знатно, а такое я спускать за так не умею. Разум чё-то там вякнул, что умнее и правда было бы, наверное, принять приглашение Антохи и, может, подкатить к его папаше, пожалиться, что притесняют-обижают. Больно уж злобной скотиной выглядел соседушка. Да и тут мне, что серьезно прям дом родимый, ни шагу назад, ни сантиметра земли вражине? Хочет купить, так заломить цену, чтобы на однушку в центре хватило…
Ни-хре-на! Он меня пнул, как псину какую-то, орал, оскорбил. И теперь, пока я его поганой кровушки за это не хлебну, никакой пощады и мировой не бывать!
Глава 4
– О, смотрю, у тебя прям с самого ранья веселье? – хохотнул Андрюха, вваливаясь в девять ноль три в мою кухню. Откуда такая точность во времени? Да оттуда, что ровно в девять ноль-ноль, секунда в секунду, за стеной опять загрохотал рок.
Бедолага Шрек, спокойно наворачивавший свой завтрак, аж подпрыгнул, испуганно заозиравшись. Вчера эта акустическая атака закончилась с не меньшей точностью – в двадцать два пятьдесят девять. Патлатая засранка явно издевалась надо мной. И пусть только полный дурак и чмо станет воевать с бабой, да еще и ссыкухой какой-то, но моя душа отчаянно жаждала возмездия. А еще – чтобы она убралась с моей территории, откуда приперлась, и следов даже после себя не оставила.
– Ты, как всегда, приветлив, – продолжил зубоскалить друг. – Кофею хочу, да и пожрать бы чего.
– Что ж тебя дома-то не накормили? – буркнул я, наливая ведерную кружку кофе и начиная строгать бутеры.
– А я там был? Я, вообще-то, аки пчелка, по твоему господскому повелению инфу рыл на эту твою экзотическую живность за стеной.
Ага, чисто по моему, конечно, а не потому что самого вчера на этой погремушке языкатой аж перемкнуло слегка. Слюной давился… он. О том, что сам я после нашего столкновения битый час торчал под душем и с ненавистью пялился на свой дубовый стояк, приказывая прекратить к херам это безобразие, пока не сдался и не передернул, едва со злости член себе не оторвав, кому-либо знать не обязательно. Как и о том, что еще дважды за ночь просыпался и одеяло гребаной палаткой торчало. На что там стоять? На безобразие это нечесаное черно-красное? На шорты драные? На железки везде понатыканные?
– Ты, кстати, заметил, что у нее и в языке финтифлюшка эта… как его бишь… пирсинг?
– Оно мне надо было рассматривать? Что нарыл, говори!
– Я слышал, что минет с этим пирсингом – вообще улет, – продолжил гнуть свое Андрюха, мечтательно уставившись в стену, за которой грохотало. – Когда девка ею уздечку натирает, башка отрывается.
Ну спасибо тебе, дружище, за эту, бл*дь, бесценную информацию. Мне-то и без нее яйца со вчера узлами скручивает. Надо было поехать в эту чертову баню, отодрать Кристину, и тогда бы вот такого бардака в башке не приключилось. Две недели без секса не такой уж и срок, но, похоже, я раньше времени приблизился к возрасту, когда «седина в бороду, бес в ребро». И настиг он меня внезапно, вместе с появлением этой адовой лазутчицы на моей земле.