Гробница Геркулеса
Шрифт:
В здание вошли еще трое китайцев и достали такие же пистолеты.
— Найдите ее! — приказал Фан, шагая к лестнице.
Нина уже пожалела о своем решении. Каждый раз, когда она собиралась перевернуть страницу старинного текста, левая рука непроизвольно вытягивалась, но цепь тут же отдергивала ее назад. Женщина подумала, не приподнять ли стол, чтобы стянуть цепь с ножки вниз, но, потрогав массивную крышку, отказалась от этой идеи.
Чейз смог бы легко его отодвинуть — пришла на ум мысль, и злость на друга, забытая за работой над «Гермократом», вспыхнула снова.
Нина все еще не могла поверить, что Эдди так поступил. Вспылить и уйти — одно дело, сбежать в Китай…
Сначала Нина не поверила ни единому слову Чейза, однако Аморос подтвердил, что командировка важная и срочная. Теперь она не знала, что и думать.
И это, конечно, злило ее еще больше.
Кипя от возмущения, исследовательница барабанила накрашенными ногтями по столу, не в состоянии сосредоточиться ни на фолианте, ни вообще на чем-либо, кроме мысли, что Чейза следует придушить, когда тот вернется.
Внезапно раздался звук, от которого она чуть не подпрыгнула.
Что это? Пожарная сирена? Нина встревожилась и сделала новую попытку приподнять стол. Ей удалось немного сдвинуть его — и все.
— Эй, там! Мне не помешает ваша помощь!
Никакого ответа. Зато по всему зданию стали раздаваться крики, и Нина застыла в ужасе.
Какой знакомый звук! Знакомый до жути! Так пуля ударяет в стену.
Но это невозможно! Выстрелов не было слышно.
Еще один крик поблизости. Даже не крик, а вопль, резко оборвавшийся вместе с новыми ударами пуль о дерево и камень.
Попадопулос сидел в туалете, читал газету и ждал, когда природа возьмет свое. Торопиться не было смысла: все происходит своим чередом, как ни напрягайся…
От чтения его оторвал странный шум, будто кто-то быстро стучал молотком. Прислушавшись, грек различил еще один высокий звук. Сигнализация?
Звук внезапно стал громче, поскольку кто-то открыл дверь в мужской туалет. Определенно сирена.
Несколько страниц выпали из рук и упали на пол Попадопулос раздраженно нагнулся, чтобы подобрать их.
Деревянная дверь кабинки над его головой разлетелась в щепки, прошитая градом пуль. Разбитая плитка с задней стены осыпала грека фарфоровым дождем.
Попадопулос решил не поднимать голову как можно дольше. Тем более что ждать подарка от природы уже не было необходимости.
— Проклятие! — Нина изо всех сил налегала на стол.
Снаружи кто-то был. Ручка повернулась…
В последнем отчаянном рывке Нина придвинула стол к двери, наглухо заблокировав ее, и, повинуясь инстинкту, нырнула вниз, прижимая к груди книгу.
Дверь покрылась шероховатыми дырками — кто бы ни находился за ней, в его распоряжении имелся автомат с глушителем. Нина сжалась, забившись в угол. Пули вонзались в крышку стола, глубоко проникая в толстую древесину.
Бронебойные!
Скоро стол перестанет ее спасать, как не спасет ничто в комнате, даже если удастся освободиться.
Стрельба прекратилась. Человек за дверью закричал, подзывая остальных.
Нина уперлась спиной в крышку и до предела напрягла мышцы, толкая вверх. Ножка приподнялась. Всего на сантиметр, но этого было достаточно.
Нина рывком сняла цепь и прижала к себе книгу, в поисках спасения готовая броситься куда глаза глядят. Вот только куда? Нина выглянула из окна. Позади дома шла маленькая улочка, но высота в пять этажей и отсутствие пожарной лестницы делали ее недоступной.
Громкий удар. Кто-то ломился в дверь. Стол понемногу отодвигался в сторону. Еще пара толчков, и дверь начала приоткрываться.
Попробовать придвинуть стол?..
Книга в руках налилась свинцовой тяжестью. Нина недооценила ее вес. На самом деле в ней не десять, а все пятнадцать килограммов. Стекло, бронза и металлические пластины под кожей, обтягивающей обложку, превратились в настоящий якорь.
С другой стороны, книга выглядела достаточно прочной…
Взявшись за том обеими руками, Нина ударила переплетом по оконному стеклу. Потом ногой выбила из рамы самые большие осколки и оглянулась. В дверном проеме возникло лицо азиата. Когда их взгляды встретились, губы нападавшего изогнулись в торжествующей улыбке. Он понимал, что Нина заперта в клетке, и прицелился в нее через полуоткрытую дверь.
Нина вскочила на подоконник.
Декоративный карниз снаружи оказался узким, едва ли не шире стопы. Кроме оконной рамы, ухватиться было не за что. Толстый телефонный кабель, входивший в стену над ее головой, висел над улочкой от одного дома к другому.
Раздались новые удары в дверь. Стол наконец не выдержал и отъехал. Дверь резко распахнулась.
До земли было метров двенадцать: если свалиться, смерть неминуема.
Но другого выбора не оставалось.
— Ой, мамочка!
У Нины перехватило дыхание, когда она перекидывала книгу через кабель.
Оставалось сделать шаг наружу.
Она пролетела вниз почти метр, прежде чем провисший кабель натянулся. Потом началось скольжение. Левой руке стало невыносимо горячо из-за трения наручника о пластиковую оболочку кабеля.
Внизу промелькнула улочка. Нина боялась даже закричать, беспомощно наблюдая, как навстречу ей несется стена дома напротив.
Перед самым столкновением она успела поджать ноги. Каблук на левой туфельке застрял в кирпичной кладке и со щелчком сломался. Горячая игла боли от удара пронзила ноги до самых колен. Книга выскочила из рук и полетела вверх, а сама Нина — с визгом вниз. На ее счастье, цепь закрутилась за кабель. Рывок, и из-за врезавшегося в запястье наручника Нина чуть не вывихнула руку.