Гробница императора
Шрифт:
Он сомневался, что успеет бросить нож до того, как прогремит выстрел.
– Это мой нож, – тихо произнес Виктор. – Я отдал его Кассиопее.
– А она отдала его мне.
Что говорило о многом.
Виктор зажмурился, затем снова открыл глаза. Малоун увидел в них искру озарения. Взгляд Виктора говорил совсем не о том, о чем можно было бы подумать, увидев то, куда направлен его пистолет. И тут до Коттона дошло. Он вспомнил слова Стефани.
«На самом деле мы хотим устранить Тана».
– Позаботься о ней, Малоун, – тихо произнес Виктор.
После чего быстро развернулся и навел пистолет на новую цель.
Прямо на Карла Тана.
Противостояние Виктора с Малоуном начинало надоедать Карлу Тану.
Чего ждет этот дерзкий иностранец?
Выхватив у ближайшего к нему брата арбалет, Тан крикнул:
– Покончи с ним, или я тебя пристрелю!
Виктор развернулся. Когда Тан увидел направленное на него дуло пистолета, у него всплыли все страхи, которые он питал в отношении этого иностранца.
Он выстрелил из арбалета.
Через какую-то долю секунды стрела вонзилась в грудь Виктору Томасу.
Второй монах, почувствовав новую угрозу, также обернулся. Другая стрела погрузилась Виктору в грудь по самое оперение. Тот задохнулся, кашляя кровью. Пистолет выпал на пол. Он вскинул руку к горлу.
У него обмякли колени.
Он рухнул на пол.
Кассиопея вздрогнула, увидев, как тело Виктора одна за другой пронзили две стрелы. Какое-то мгновение он качался, стараясь удержать равновесие, затем с глухим стуком упал на каменный пол.
Шагнув из тени к балюстраде, Кассиопея навела арбалет на Карла Тана и выстрелила.
Линь Йон сообразил, что Кассиопея Витт находится в галерее второго яруса, судя по всему, вооруженная. Оба брата выпустили стрелы. Иностранец упал. Малоун сжимал нож, но он находился далеко.
Надеяться оставалось только на Кассиопею.
Она показалась у балюстрады с арбалетом в руке и выстрелила.
Однако Тан, предвидевший это, метнулся вправо.
Стрела ударилась о каменную плиту пола и отскочила.
Малоун увидел, что Кассиопея промахнулась. У него в руке был нож, но какой от него толк?
Пистолет.
Лежавший рядом с Виктором.
Нужно им завладеть.
Поднявшись на ноги, Карл Тан бросился к мечу, который отшвырнул Линь Йон. Стиснув рукоятку, он приказал двум братьям схватить Линя.
Он покажет Пау Веню, есть ли у него мужество.
Вскинув меч, Тан двинулся на Линя.
Линь Йон пытался высвободиться, но братья оказались сильными. Пау Вень отступил назад, ближе к полкам, и спокойно наблюдал за происходящим.
Линь лихорадочно обвел взглядом зал. Малоун стоял на коленях, что-то искал.
Тан был меньше чем в трех метрах, с мечом в руке, готовый вонзить острие Линю в грудь.
Малоун нашел пистолет.
Боль в плече была невыносимой. Едва ли он сможет метнуть нож. Его правая рука подняла пистолет, указательный палец лег на спусковой крючок. У него мелькнула мысль, не скрываются ли в галереях верхних ярусов другие братья, готовые пронзить его стрелами.
Неважно.
Выбора у него все равно не было.
Коттон прицелился и выстрелил.
Тан услышал звук выстрела, затем почувствовал, как что-то ударило его в правый бок. Это ощущение показалось ему каким-то странным. Сначала – ничего, затем невообразимая боль, словно по всему его телу разлился разряд энергии, сжигая дотла внутренности.
Остановившись, Тан качнулся вправо.
Переведя взгляд в сторону, он увидел Коттона Малоуна, целящегося в него из пистолета.
Еще один удар, и вторая пуля пробила ему грудь.
Третий выстрел.
После чего Тан больше уже ничего не видел.
Глава 81
Кассиопея была потрясена смертью Виктора. Напротив, смерть Карла Тана вызвала у нее глубокое удовлетворение. Третья пуля, выпущенная Малоуном, разбила ему вдребезги голову, сбив с ног и повалив на пол.
– Никому не двигаться! – повелительно крикнул Коттон, по-прежнему держа пистолет наготове. – Министр Линь, возьмите меч.
Тот повиновался.
– Наконец этот вопрос решен, – спокойно промолвил Пау Вень.
Линь Йон стоял, сжимая в руке меч.
Повернувшись к Пау Веню, он попросил:
– Будьте добры, объяснитесь.
– Мы с вами долго беседовали у меня дома в Бельгии. Тогда вы решили, что я вам лгал. Однако это было не так. Каждое мое слово было истинной правдой. Китай должен измениться. И вопрос стоял в том, какими будут эти перемены. Возврат к жесткому легизму? Автократия? Или что-то более мягкое? Конфуцианство? Демократия? Признаюсь, вначале, двадцать лет назад, я полагал, что ответом должно будет стать возвращение к легизму. Однако теперь я уже не уверен в этом. Но мне известно, что один и тот же источник может привести государство как к упадку, так и к процветанию.
– Это слова Конфуция, – заметил Линь.
– Совершенно верно. Он был очень мудрый человек.
– Странно слышать такие слова от легиста.
Пау покачал головой:
– Я больше не легист.
Слушая разговор Линя и Пау, Малоун тем не менее держал пистолет наготове, внимательно изучая взглядом зал.
– Много лет назад, – продолжал Пау, – я забрал все тексты Конфуция из погребенной под землей библиотеки Цинь Ши-хуанди. Его слова должны были во что бы то ни стало сохраниться для потомков. Уничтожить их было бы преступлением. И вот теперь вы вправе использовать их так, как считаете нужным. Быть может, учение Конфуция – это как раз то, что необходимо Китаю для борьбы как с коррупцией, так и с растущим расслоением населения. – Он помолчал. – Товарищ министр, братство «Ба» не принимало участия в этой схватке между вами и Карлом Таном. Мы ни во что не вмешивались, не поддерживали ни одну из сторон.