Гробницы Атуана
Шрифт:
– А их «великие герои» даже специально оставались здесь, чтобы орудовать своими мечами, – подхватила Тхар, – и произносить богомерзкие заклятья. Один из них, волшебник и Повелитель Драконов, самый могущественный из всех, попал здесь в беду. Это случилось давно, очень давно, но историю эту помнят хорошо не только у нас. Колдуна этого звали Эррет-Акбе. Он считался королем западных островов и великим мудрецом. Дело было так: он явился в Авабатх и вступил в сговор с некоторыми из не покорившихся Королю правителей. Он сражался на их стороне против самого Верховного Жреца Богов-Близнецов. Долго длилась эта битва у стен столицы – человеческое волшебство против божественных молний, – и храм вокруг них превратился в руины. Наконец Верховный Жрец сломал колдовской посох волшебника и разбил его могущественный амулет, одержав победу. Волшебник спасся бегством, и с островов каргов он бежал через все Земноморье на дальний запад, где был убит впоследствии драконом, ибо волшебной силы своей лишился. С тех пор сила и могущество Внутренних Островов стали слабеть. А Верховный Жрец был назван Интатином, что значит «непобедимый», и стал основоположником рода Тарба, от которого тянется длинная родословная священных Жрецов Карего-Ат, а от них – Королей-Богов Империи Каргад. После битвы Интатина с волшебником могущество нашего государства неустанно росло. Те же, кто пытался потом выкрасть из Сокровищницы половинку амулета Эррет-Акбе, все были колдунами. Они проникли в Лабиринт, но амулет по-прежнему там, куда положил его на хранение Верховный Жрец. Там же лежат и кости грабителей… – Тхар указала себе под ноги. – А другая половина амулета пропала навсегда.
– Как пропала? – изумилась Ара.
– Одна его половина – та, что осталась в руке Интатина, – была передана им в Сокровищницу, где и лежит до сих пор. Другая же осталась у волшебника в руке, и тот перед своим бегством с Каргадских островов передал ее одному из бунтовщиков по имени Торег из Гупуна. Не знаю, почему он это сделал.
– Чтобы посеять смуту, чтобы Торег возгордился, – сказала Коссил. – Собственно, так оно и произошло. Потомки Торега вскоре снова восстали против воцарившегося рода Тарба, против нашего первого Короля-Бога, отказываясь признать в нем верховного правителя и божество. Это был проклятый род, околдованный – род Торега. Теперь никого из них в живых не осталось.
Тхар кивнула и прибавила:
– Отец нынешнего Короля-Бога, Тот-Что-Воскрес-Из-Мертвых, искоренил этот род, уничтожив все их владения и замки. И половинка волшебного амулета, хранившаяся у них со времен Эррет-Акбе и Интатина, была утрачена навсегда. Никто не знает, что с ней сталось. Давно это было, очень давно.
– Ее, конечно же, просто выбросили – с виду в ней ничего ценного или особенного не было! Да будет оно проклято, это кольцо Эррет-Акбе! Да будут прокляты все волшебники! – Коссил плюнула в огонь.
– А ты видела ту половину кольца, что хранится в Сокровищнице? – спросила Ара у Тхар.
Тощая жрица покачала головой.
– Она хранится в той части Лабиринта, куда не может попасть никто, кроме Единственной. Возможно, это самое главное сокровище Храма. Не знаю. Но думаю, что так. Ибо многие сотни лет сюда пробираются воры-волшебники с Внутренних Островов, вновь и вновь пытаясь выкрасть его, и воры те проходят мимо открытых сундуков с золотом: им нужна только эта, одна-единственная вещь. Давно жили на свете Эррет-Акбе и Интатин, но все осталось по-прежнему; старую историю по-прежнему помнят и рассказывают по всему Земноморью. Большей частью вещи стареют и утрачивают свой смысл, за долгие века исчезая с лица земли. Очень редко встречается то, что не теряет своей ценности никогда. И очень редки те легенды, которые помнят вечно.
Ара какое-то время размышляла над этими словами.
– Они, должно быть, очень храбрые или слишком глупые, раз осмеливались осквернить святыню. Разве им не ведомо, сколь могущественны Безымянные? – сказала она наконец.
– Нет, – холодно ответила ей Коссил. – Просто у них нет богов. Они умеют колдовать, а потому считают богами самих себя. Но они не боги. И когда умирают, то не возрождаются вновь. И души их, покинув тело, недолго плачут на ветру, пока ветер не развеет прах, ибо души их не бессмертны.
– Но что это за волшебство? – спросила Ара, совершенно очарованная рассказом. Она уже совсем забыла, как однажды заявила Пенте, что и смотреть бы не стала, если бы к берегу их плыли суда волшебников с Внутренних Островов. – Как они все это делают? Как действует их магия?
– Трюки, обман, фокусы, – сказала Коссил.
– И кое-что еще, – добавила Тхар. – Конечно, если в сказках об этом есть хоть доля истины. Волшебники с запада могут поднять ветер и заставить его улечься, а могут заставить его дуть в нужном им направлении. Это-то всем известно; все легенды об этом рассказывают одинаково. Именно благодаря своему умению все они великие мореплаватели. Они могут даже бури морские усмирять. А еще говорят, что они способны вызывать по собственному желанию свет и тьму; умеют превращать простые камни в алмазы, а свинец – в золото; они в мгновение ока могут построить огромный дворец или целый город – по крайней мере, иллюзия будет полной; и еще они умеют превращаться в медведей, рыб или даже драконов, если захотят…
– Не верю я всему этому! – сказала Коссил. – То, что они опасны, знают всякие фокусы и скользкие, как угри, – это точно. Зато говорят, что если у волшебника отнять его посох, то и силы в нем никакой не останется. Возможно, на этих посохах пишутся их проклятые колдовские руны.
Тхар, несогласная с этим, покачала головой.
– У каждого из них действительно в руках волшебный посох, но это лишь инструмент, с помощью которого проявляется та сила, что заключена в самих этих людях.
– Но откуда она в них? – спросила Ара. – Откуда они черпают ее?
– Все это ложь, – сказала Коссил.
– Они знают нужные слова, – сказала Тхар. – Так мне объяснил один человек, который видел великого колдуна с Внутренних Островов, мага, как их там называют. Карги захватили его в плен. Он показал им сухую палку и что-то сказал ей. И… ах! Палка расцвела! Тогда он сказал что-то еще, и… ах! На палке появились красные яблочки. И тут он произнес еще одно слово, и палка, и цветы, и яблоки – все исчезло, а вместе с ними и сам колдун. С помощью одного лишь слова он исчез, как исчезает радуга в небе, – в мгновение ока, без следа. Они так и не нашли его потом. Разве это простые фокусы?
– Дурацкое дело нехитрое, – пробурчала Коссил.
Тхар умолкла, избегая ссоры, но Аре вовсе не хотелось прекращать разговор на столь увлекательную тему.
– А как выглядят эти волшебники? – спросила она. – Правда ли, что они совсем черные и с белыми глазами?
– Они черные и отвратительные. Я никогда ни одного не видела! – с удовлетворением заявила Коссил, поудобнее умащивая свой обширный зад на низенькой табуретке и протягивая руки к огню.
– Да хранят нас от них Боги-Близнецы, – прошептала Тхар.
– Да они больше сюда и не явятся, – откликнулась Коссил.
Дрова в очаге затрещали, дождь застучал по крыше, а за мрачными закрытыми дверями пронзительно взвизгнул Манан: «Ага! Половина моя! Половина моя!»
Глава 5
Свет в подземелье
Близилась зима. Умерла Тхар. Еще летом странная изнуряющая хворь напала на нее; она, и без того худая, стала совсем похожа на скелет; без того молчаливая, совсем почти умолкла. Разве что с Арой говорила она порой, но лишь с глазу на глаз; потом и эти беседы прекратились, и Тхар тихо покинула этот мир. Ара горевала от всей души. Суровая Тхар никогда не была жестокой. И учила Ару ничего не бояться, всегда блюсти собственное достоинство.