Гробницы пустоты
Шрифт:
– Тебе понадобится помощь?
– Уже держу кое-кого на примете. Но, думаю, дополнительная поддержка лишней не будет. Кто знает, что может выкинуть этот пацан, если все пойдет не по плану.
– Так ты все-таки планируешь убрать старшего?
– Иного способа не вижу. Он знает о Гробницах.
– Что ж, – согласился невидимый собеседник и Дюма незаметно и с облегчением перевел дух, – тогда будь готов переслать точные координаты, чтоб я направил туда эмиссара.
– Конечно, Старейшина. Но кто
Голос с той стороны показался мне удивительно довольным:
– Не волнуйся. Ты его узнаешь.
Связь оборвалась, а Д’юма еще несколько секунд глазел на зажатый в руках передатчик с таким видом, будто тот мог его укусить. Рука контрабандиста дрожала, а испарина на лбу стала еще более заметной. Похоже, разговор с неизвестным Старейшиной выбил его из колеи, чего наш хитрый друг не ожидал.
Он еще постоял какое-то время, затем стер со своего лица все признаки беспокойства и с привычным самодовольным видом покинул наконец туалетную кабинку.
Меня тут же вышвырнуло из одного видения и бросило в объятья другого, не менее знакомого на вид.
Едва ли минуло больше часа после окончания бомбардировки. Нас с шаманкой, разумеется, и след уже простыл. Черные от копоти развалены, песок, превратившийся в стекло и отражавший только-только начавшее угасать пламя. Казалось, в этой обстановке ничто живое по определению не должно было остаться. Ан нет. Среди бесформенных масс, разбросанных тут и там мелкими грудами, что-то зашевелилось и закашлялось.
Д’юма был не в себе, но инстинкт выживания заставил его выбираться из-под завалов, подобно обожравшейся падали личинке кремниевой мухи. Корчась и натужно пыхтя, он ни на минуту не прекращал своей шумной возни, пока наконец не оказался на открытом пространстве и не завалился на спину, с довольным видом уставившись в задымленные небеса.
– Хрен тебе, сраный ублюдок! – злорадно выдохнул он и тут же зашелся в новом и еще более удушающем приступе кашля. – Ну нет, я тут не сдохну, как бы вы на это ни рассчитывали.
Нельзя было с уверенностью сказать, с кем из своих врагов беседовал в воображении Д’юма, но моя интуиция не оставила простора для большого числа догадок. Похоже, контрабандист не терял надежды на то, что переживет… хотя бы меня. И это несмотря на крохотного паразита, успевшего пустить в его тучное нутро свои цепкие корни. Впрочем, особенным проворством паразит в этот раз не отличался, что малость расходилось со словами шаманки.
Ни я, ни Д’юма не заметили, как он появился.
Высокий силуэт выступил из дыма, будто только и ждал, когда Д’юма очнется. Весь в черном, словно вестник Смерти, он надвигался с бесшумностью призрака, хоть призраком и не являлся. Едва только глянув на фигуру, я тут же признал в ней Ди Аргуса, и сердце мое пропустило
Заметив серого стража, контрабандист быстро выпрямился, но не показал ни единого намека на испуг, будто ожидал этой встречи. Выпучив свои бесцветные глазки и тяжело дыша, он произнес с укоризной:
– Где ты прохлаждался?! Меня чуть не убили!
Остановившись в паре метров от маленького, но обозленного недоразумения, коим сейчас выглядел Д’юма, Аргус не выказал ни малейшего признака раздражения. Лишь откинул свой капюшон и всмотрелся в контрабандиста холодными серебристыми глазами. Непонятно от чего, я вдруг отметил, что ради меня подобного жеста он совершать не пожелал, а тут еще и смотрел чуть ли не с беспокойством.
– Так ты и есть последний прелат? – спросил Аргус, чуть сдвинув брови.
Оттопырив нижнюю губу и сделав грудь колесом, Д’юма чванно вопросил:
– А что, не похож? Ростом не вышел, хочешь сказать?
Никогда бы не подумал, будто у него могли быть какие-то комплексы относительно своего роста с таким-то раздутым самомнением. Впрочем, присутствие Аргуса вполне могло вогнать в депрессию кого угодно. Даже такого тщеславного и беспринципного типа, как Д’юма.
– Где инфочип?
– Здесь, где же еще? – Хлопнув себя по груди, Д’юма извлек из-за пазухи маленький черный предмет прямоугольной формы и продемонстрировал стражу. – Узрел? Мне пришлось здорово изворачиваться, чтобы эта безделушка не попала в чужие руки. Слишком много желающих.
Последние две фразы Аргус оставил без комментария, сосредоточив взгляд только на чипе. Не знаю, заметил ли Дюма, как по лицу стража скользнула тень алчного нетерпения, но сам я при этом испытал весьма неприятные чувства. Маленький дурак заигрывал с голодным хищником и даже не осознавал этого.
– Всем до смерти хочется выведать секреты Желтого Малыша, – продолжал вещать контрабандист. – И Динальтам, и Старейшине Шиан И, и той старухе, и даже тебе. Да-да, я понимаю, какое это искушение – обладание такими весомыми тайнами. Руки так и чешутся продать и озолотиться? Только не до всех доходит, насколько опасны могут быть некоторые из этих тайн. Те, кто командуют черными корабликами это знают и не остановятся ни перед чем, пока не уничтожат чип.
– Ты слишком треплив – короткий путь в могилу.
– Я слишком ценен, так что это вряд ли. Без меня, видишь ли, чип открыть будет непросто, а у твоего куатского Старейшины слишком мало времени, чтобы возиться со столь неприятной мелочью.
– Почему мало?
– Потому что тогда у него не останется преимущества. Все ищут Гробницы. И если Тень доберется до них первой, вашему славному Ордену и гребаной Черной эскадре не позавидуешь. Но хватит трепаться. Доставь меня к своему хозяину!