Гробницы пяти магов
Шрифт:
Он ухватил со стола пару ватрушек и направился за приятелем.
– Надо бы сказать прислуге, чтобы поменяли посуду, – заметил Форсез, когда наши спутники покинули трапезную. – Монброн, только не говори мне, что это отребье тоже едет в твой замок. Или ты решил дать им возможность подзаработать на вакациях? Садовники и пастухи всегда нужны.
– Они просто едут с нами, – ровно произнес Гарольд. – Дороги небезопасны, особенно в герцогствах, разбойников там развелось просто какое-то невозможное количество. Так что большим отрядом
– Ты так и не ответил на мой вопрос. – Виктор наконец сел за стол. – Что, из всей той оравы с замкового двора осталось только десять человек?
– Нет, конечно. – Флоренс подошла к двери, приоткрыла ее и крикнула: – Прислуга! Подайте еще один прибор. О чем я? Ах да. Нет, нас осталось тридцать четыре человека.
– Совсем странно выходит, – озадачился Виктор. – А остальные где?
– Кто где. – Де Лакруа коротко переглянулся с Гарольдом. – Все отправились в разные места. Мы вот приняли приглашение Монброна, почему нет? Что мне, что Эрасту, что Карлу до своих родовых гнезд далековато. А Аманда и Флоренс едут в гости к Луизе, так что мы их сопровождаем, благо нам по пути.
Флоренс удивленно захлопала глазами, но промолчала.
Ну и правильно, что правду ему никто не сказал. Зачем? Наш поход – внутреннее дело, предназначенное только для подмастерьев мастера Ворона. А Форсез – отрезанный ломоть.
– Не сильно-то и по пути, – заметил Виктор. – Где Силистрия – и где Форнасион?
– Мы мужчины. – Гарольд присел напротив Форсеза. – Что такое полтысячи миль, если речь идет о наших дамах? Тем более что кое-кто из моих друзей неровно дышит к одной из них. А я для друзей готов на все. Ты же в курсе этого, Виктор?
– Да? – Форсез заинтересовался – И кто у нас воздыхатель?
– Эраст, – показал на меня Гарольд. – Глаз с Флоренс не сводит!
Бедная Флоренс Флайт немедленно растерялась, в ее хорошенькой головке столько мыслей сразу не помещалось. Но при этом она тут же состроила мне глазки, а на ее лобике обозначилась морщинка. Она явно задумалась – может, что-то прозевала? Может, просто не разглядела?
– Шутка, – засмеялся де Лакруа. – Фло, выдохни, Монброн просто разыгрывает нашего приятеля.
– Да? – Флоренс нахмурилась, ей эта шутка не понравилась. И дело тут было не во мне, просто она любила, когда ею восхищались, а подобное за последний год происходило нечасто. Если не сказать, что не происходило вовсе.
Тем не менее шутка разрядила обстановку, тут еще и приборы Виктору принесли, так что мы еще минут сорок говорили о разном и всяком, не касаясь более цели нашей поездки.
Впрочем, не думаю, что Виктору было до подобных частностей дело. Просто здоровое любопытство – вот и все. В конце концов, он, пусть и не слишком долго, был одним из нас.
Мои предположения подтверждал и застольный разговор. Виктор с интересом расспрашивал нас о том, что происходило в замке после его ухода, и то и дело восклицал: «Смотри-ка», «Ох ты!» и «Надо
Может, мы проговорили бы и дольше, но нашу беседу прервал стук в дверь.
– Открывайте, – громыхнул за ней грозный голос. Больше скажу – это был голос представителя власти, только у них бывают такие одновременно и повелительные, и барственные нотки. – Городская стража Талькстада!
– Боги всемогущие! – удивилась Луиза. – На что мы им понадобились?
– Не заперто, – громко крикнул посерьезневший Гарольд. – Входите.
Он поднялся из-за стола и положил ладонь на эфес шпаги, с которой не расставался с того момента, как мы покинули замок. Он, по-моему, даже спал с ней. Впрочем, от него не отставали и остальные, в том числе и я, ведь еще мастер Гай мне говорил, что шпага есть суть часть тела аристократа. Хотя к завтраку сегодня я ее брать не стал, может, и зря. Не люблю я стражников, потому что ничего хорошего я от них в своей жизни не видел.
Двери скрипнули, грохнули створками о стены, и в трапезную залу ввалилось человек десять, все как один усачи, одетые в камзолы пестрой расцветки и береты с перьями. В руках у большинства из них были алебарды, только двое, вошедшие в комнату последними, были вооружены иначе: один – длинной саблей, другой – кинжалом в отделанных золотом ножнах. Да и вообще они отличались от стражников. Один из них был высоченный детина в лазоревом камзоле с золотой вышивкой, громко топающий ботфортами, усы его торчали в разные стороны, как стрелки у часов. Второй же, напротив, был тщедушен, лицо имел бледное и унылое, а усишки – жиденькие, а неприятное впечатление усиливал серый плащ, скрывающий фигуру. Более всего он напомнил мне крысу, по недоразумению одетую как человек.
– Претор Силиус, – представился здоровяк. – Ведаю преследованием лиц, признанных преступниками и обитающих в нашем славном городе. Назовите ваши имена.
– Гарольд Монброн, второй сын маркграфа Алоиса Монброна Силистрийского, – с достоинством ответил ему мой друг. – А это – мои друзья.
И он последовательно аттестовал всех нас, включая Форсеза.
– Чем могу служить? – холодно осведомился он, закончив. – Что я или кто-то из моих друзей может сделать для властей вашего города?
– Ваша милость ничем не может мне помочь, – соблюдая приличия, но несколько развязно ответил ему Силиус. – Ни к вам, ни к вашим друзьям у нас вопросов нет, поскольку ваши имена и ваше положение говорят за вас.
– Отчего же? – пискляво остановил речи претора его спутник. – Есть вопросы. Назваться громким именем может кто угодно, а вот подтвердить его – не всякий. Откуда нам знать, что эти господа именно те, за кого себя выдают?
– Однако. – Гарольд не удержался от смешка. – Вы ведь должны понимать, что после того, как это будет сделано, в смысле – доказано мое право на ношение своего же имени – я непременно вас убью? Подобные вещи не остаются безнаказанными.