Гробовщик
Шрифт:
Я остановился, медленно обернулся. Сказал сквозь зубы:
– Вы, суки, молите Бога, что мой племяш за вас вступился. Если бы не он, я бы вас тут всех положил. Ноги отдельно, руки отдельно.
7. Свет фонарика.
По пути попалась только одна здоровенная «Плешь», так что до лагеря я домчался минут за сорок. Съехал с дороги метров за триста до околицы, поставил телегу у зарослей орешника, дальше заковылял пешком.
Часовой сидел на лавочке у последнего дома - развалюхи с провалившейся крышей и,
Я подобрался поближе, бросил в кусты слева сухую палку. Когда курильщик повернулся на шум, тихонько сказал:
– Ну, здравствуй, Краб.
– Кто здесь? – он вскинул пистолет, но тут же опустил. Спросил, слепо щурясь в темноту. – Гробовщик?
– Курим на посту? – вопросом на вопрос ответил я, не спеша, подходя к нему. – Начальство не заругает?
– Фу ты, чёрт! – Краб явно обрадовался. – Так и знал, что ничего у них не выйдет. Вот Киров разозлится!
– Так ты в курсе, что сегодня на меня засаду устроили? – спросил я, присаживаясь рядом.
– А как же, - кивнул Краб. – Из наших только Копыто, тварь продажная, пошёл. Остальные армейцы из оцепления.
– Видал, видал, - кивнул я и процитировал. – Все красавцы удалые, все равны, как на подбор…
– Угу, - засмеялся Краб. – Только дядьки Черномора с ними не было. Тут твою тушку дожидается.
– Дожидается? – переспросил я. – В доме Ломтя, наверное, остановился?
– А где же ещё? – начал было Краб, осекся, спросил с подозрением. – Ты что задумал?
Я молчал.
– Там охрана по периметру, плюс БТР у крыльца. Даже и не думай к нему соваться.
– Успокойся, - сказал я. – Не буду.
И, после паузы, добавил:
– Если ты мне поможешь.
– Чем простой бродяга может помочь легенде Зоны? – вроде бы в шутку спросил Краб. Но я видел – он здорово нервничает.
– Вызовешь его наружу. Доложишь, что слышал со стороны, где засаду устроили, крики и пистолетные выстрелы. И, как бы, между прочим, случайно, светанёшь ему в глаза фонариком.
Было видно, что Крабу очень хочется узнать про выстрелы и про судьбу тех, кто устроил мне ловушку. Но вместо этого он спросил:
– Я сделаю, а ты в это время ему башку отстрелишь?
– Никакой стрельбы не будет, - заверил его я и развел руки в стороны. – У меня и оружия нет никакого. Просто на секунду освети ему лицо, и всё.
– Зачем?
Я молчал.
– Я к тому, что Киров не девица красная, чтобы им любоваться, - объяснил Краб. – И самое логичное объяснение, что ты хочешь ему лишнюю дырку в голове проделать. А тот, кого поставят вместо Кирова, не будет долго разбираться. Светил? Светил! Ну, вот теперь повиси. На берёзе.
– Не буду бить себя коленом в грудь, - сказал я.
– Одно из двух: или ты мне веришь и помогаешь. И я это не забуду,
– И ты это тоже не забудешь, - продолжил за меня Краб. Он отправил в темноту окурок, достал из пачки новую сигарету, подумал и положил её обратно.
– Пойдем, - решился он, вставая со скамейки.
И мы пошли.
Все оказалось проще, чем боялся Краб.
Мы, не таясь, прошествовали по тёмной улице к центральной площади.
Я не стал хорониться в тенях. Шагал рядом, стараясь не хромать. Кто на нас обратит внимание? Честные бродяги давно спали, нежась в кроватях после ночевок в пропахших плесенью развалюхах, или на голой земле у костра, завернувшись в драный бушлат.
А если кто и вышел до ветра или сон плохой перекурить, с чего тревогу поднимать? Ну да – прошли двое мимо. Патруль, наверное. Или по каким своим надобностям. Мутанты плечом к плечу не ходят. По крайней мере - здесь. А чужаки – это каким идиотом нужно быть, чтобы сюда по доброй воле забраться?
На подходе к крепкому дому, у которого росла раскидистая берёза, служившая столбом для единственного в посёлке светившего фонаря, я отстал, потом и вовсе – остановился. Сел на лавочку, закурил, глядя в спину Крабу. А тот спешно, но не бегом, преодолел площадь и начал втолковывать часовому, не отводившего от него ствола автомата, чтобы тот позвал Кирова. Срочно.
Солдат колебался.
С одной стороны, ему не хотелось никого звать. Ночь. Некстати разбуженное начальство врядли будет в духе. Да и хотелось ему, я видел, рубануть бродягу прикладом в грудь и прошипеть что-то вроде:
– А ну отвали, падаль помоечная!
С другой, хоть раньше утра вестей от охотников на Гробовщика не ожидалось - кто же в темноте по Зоне гулять станет - но вдруг и в самом деле случилось что-то важное и срочное? Киров тогда живьём сожрёт…
Пока часовой колебался, в окне дома вспыхнул свет, закачалась занавеска, а через пару минут на крыльцо вывалился сам полковник Киров. Всё такой же толстый и безобразный, он застёгивал на ходу китель.
– Что случилось? – рявкнул он.
– Да вот, товарищ полковник, - часовой вытянулся и кивком головы указал на бродягу рядом. – Вас требует. Говорит – срочно.
Киров нахмурился, смерив Краба взглядом:
– Как там тебя? Горб, что ли?
– Краб, товарищ полковник.
– Слушаю тебя, Краб.
– Примерно минут десять назад слышал четыре пистолетных выстрела в направлении север-северо-запад.
Киров нахмурился. Потом спросил:
– Сигнал подавали или перестрелка?
– Паузы между выстрелами были не одинаковые, - пожал плечами Краб. – Так что больше на бой похоже.
В ходе всего разговора он нажимал кнопку своего фонарика, тряс им, в полголоса чертыхаясь. Фонарик то вспыхивал на миг, то никак не реагировал на потуги моего знакомого.