Гром в ясном небе. Наука о душе

Раджниш Бхагаван Шри

Если вы тоже готовы открыть новую дверь своего естества, готовы услышать меня сердцем, тогда все мои слова покажутся вам настолько простыми, что вам не нужно будет верить мне, потому что здесь и усомниться негде. Все так просто, что ни к чему нельзя предъявить претензии.

Я против верований, потому что вам не нужно верить в то, чему я учу вас. И я выступаю в поддержку сомнений, потому что вы не сможете усомниться в моем простом учении. Все мировые религии настаивают на вере в некие аксиомы, так как люди могут усомниться в некоторых постулатах. Все священники против сомнения, поскольку они могут разрушить всю религиозную систему взглядов.

Я говорю о простых и очевидных вещах, не прибегаю к метафизическим терминам, поэтому

мне не нужно верить. Если вы услышали мою речь, в вас обязательно возникнет доверие, а это понятие не тождественно вере, оно ближе к любви. Вы не сможете усомниться, даже если попытаетесь сделать это. А если вы не можете в чем-то усомниться, возникает истинное доверие, непоколебимое доверие. Оно преображает человека одним своим наличием в нем.

Во всей человеческой истории только Махавира сделал в этом контексте замечательное открытие, которое следует вспомнить. Он сказал, что существуют два пути достижения истины. По первому пути следует шравака. Этим термином называют того, кто умеет слышать, причем сердцем. Этому человеку ничего не нужно делать. Ему достаточно просто слышать, и благодаря этой своей способности он преобразится. По второму пути следует монах, которому предстоит приложить массу усилий для достижения истины.

Я не делаю из людей монахов, поэтому я решил говорить, ведь вы можете переродиться, просто слыша меня. От вас больше ничего не требуется, кроме желания открыть дверь своего сердца. Стоит вам впустить меня в себя, и вы уже не будете прежними.

Я видел, как тысячи моих людей преображались, не замечая в себе никаких изменений. В них случались радикальные перемены, но они имели место в сокровенной сути их естества. Ум такого человека даже не осознавал, что происходит. Весь процесс протекал между нашими сердцами.

Эти люди не нуждались в лечении. И медитация им тоже без надобности. Они просто слышали меня, когда я читал лекции, это и было их медитацией, катарсисом, революцией.

Милый Ошо, насколько я понимаю, ты превозносишь коммунизм как высочайшую форму экономической системы, в которой между людьми в равной степени распределяется достаток любящей семьи человечества. Однако я слышал, как ты сказал о том, что следует подтягивать жизненный уровень бедняков к уровню обеспеченных людей, а не разорять богачей, как произошло во всех ныне существующих коммунистических системах. Но неужели богатый человек может делиться своим достатком и жить при коммунизме, не откатившись назад в массу людей, еле сводящих концы с концами?

Прежде всего, богатые люди мира должны поселиться в коммунах. Пусть коммуны будут населены богатыми людьми! Тогда их жизненный уровень не упадет, и они не лишатся своих удобств, роскоши. Пусть в мире появятся сотни коммун, населенных богатыми людьми. Эти коммуны будут богатыми.

По моему мнению, богатство это своего рода творческое средство. Если пять тысяч богатых людей, в одиночку создавших свои капиталы, соберутся вместе, они могут преумножить свое богатство в миллионы раз. Их уровень жизни не упадет, он может только возрасти. И эти люди могут начать делиться своим достатком. Они могут приглашать в свои коммуны небогатых людей, но которые обладают творческими талантами, которые улучшат жизнь их коммуны несмотря на то, что они у них нет ни гроша.

Пять тысяч богатых людей вместе с их умением зарабатывать большие деньги, способны накопить такой громадный капитал, что смогут пригласить к себе тысячи других людей, у которых нет такого высокого достатка, но которые богаты талантами художника, поэта, танцора или певца.

Что вы будете делать со своими деньгами? Вы все равно не сможете купить ими талант музыканта или танцора. Банковский счет в таких делах ничем не поможет. А богатые коммуны могут разрастаться, вводя в свои ряды все больше талантливых людей. Богатым коммунам потребуются творческие люди в самых разных областях.

Говоря

о богатых коммунах, я вспомнил об их джайнских вариантах. Когда-то в Индии... Дело в том, что джайнизм небольшая община, которую составляют богатые люди. В Индии вы не встретите ни одного попрошайку или сироту из этой общины. В древности у джайнов существовал закон, который предписывал всем им сообща поднимать на ноги неимущего джайна.

Например, если какой-то джайн, стесненный в средствах, нуждался в новом жилище, все джайны сообща строили ему дом. Один джайн поставлял бревна, другой привозил кирпичи, третий давал черепицу. К тому же* вся община давала своему небогатому члену какую-то денежную сумму, чтобы он мог открыть на них свое дело. Так джайнская община делала всех своих бедных членов богатыми людьми. Никто никого не принуждал отдавать деньги, эти дары были проявлением щедрости. И облагодетельствованный джайн тоже делился своими средствами, когда в общине появлялся новый член.

Ты спрашиваешь меня, что должны предпринять богатые люди. Они должны отказаться от права на владение своим капиталом и как можно больше обогатить коммуну. Им по силам сделать это где угодно. Они могут покрыть землю прекрасными оазисами, которые со временем разрастутся благодаря новым членам. Жителям этих коммун все равно понадобятся водопроводчики, какими бы богатыми ни были обитатели домов. Им понадобятся механики, техники, сапожники. Пусть богатые жители коммуны пригласят людей этих профессий, причем не как слуг, а как полноправных членов коммуны. Новые члены коммуны принесут большую пользу всем ее обитателям. А долг коммуны поднять уровень жизни новым членам.

Постепенно мы сможем преобразить весь мир без всякого кровопролития и диктаторских режимов. Коммунизм, который берет начало в любви, разумности, щедрости, будет настоящим. А коммунизм из-под палки станет уродливым явлением. В мире нет ни одного человека, который бы при всей своей бедности не мог бы внести свою лепту в общее дело.

Я расскажу вам о Линкольне. Мне нравится эта история! Он впервые выступал в сенате в роли президента. Линкольн был сыном бедняка, который зарабатывал на жизнь починкой обуви. В Индии Линкольн считался бы неприкасаемым. Даже в США гражданам претило то обстоятельство, что их президентом стал сын какого-то сапожника. Богатые аристократы с фантастическими состояниями, разумеется, просто перебесились. Когда Линкольн впервые обратился с речью к нации, они тряслись от гнева.

Стоило Линкольну выйти на трибуну, как тотчас же вскочил некий аристократ. Он закричал: «Господин президент, прежде чем вы начнете читать свою речь, я хотел бы, чтобы вы помнили о том, что ваш отец чинил моей семье ботинки. И сейчас на мне ботинки, изготовленные вашим отцом, не забывайте же об этом. Если вы президент США, это еще ничего не значит. Всегда помните о том, что вы сын сапожника».

В зале воцарилась гробовая тишина. Было слышно, как звенят мухи. Все ожидали, что Линкольн смутится, но он сам вызвал у сенаторов чувство неловкости. «Вот и прекрасно, - ответил Линкольн.
– Я очень благодарен вам за то, что вы напомнили мне о том, кто мой отец». Тут Линкольн смахнул набежавшую слезу. «Неужели я забуду его?
– продолжил президент.
– Мне известно о том, что он был искусным сапожником. Я на своем президентском посту никогда не достигну такого совершенства. Мне просто не под силу обойти своего отца по части совершенства. Вы все еще носите пошитые им ботинки. И многие из вас носят ботинки его работы. Если обувь не подходит вам, если вам жмут ваши ботинки, если вам тесно, не волнуйтесь. Хотя мой отец уже мертв, он успел научить меня чинить обувь. Я не смогу заменить его, ведь он был мастером. В его деле я любитель, но все-таки я сумею починить ваши ботинки. В любом случае я всегда буду стараться быть таким же хорошим президентом, каким был мой отец в сапожном деле. Я не могу даже надеяться обойти своего отца, это невозможно, ведь я хорошо знаю его».