Громбелардская легенда
Шрифт:
Равнины. Она их еще помнила…
Немного поев, она оседлала коня и вскоре уже ехала дальше.
Она проехала не больше мили, когда — сквозь шум снова идущего дождя — услышала за спиной частое чавканье лошадиных копыт в лужах и дорожной грязи. Встречи на этом тракте вовсе не были редкостью по той простой причине, что это был единственный тракт во всем Громбеларде. Однако редко кто несся по нему вот так, галопом, поскольку кони слишком часто ломали себе ноги на этой «проторенной дороге»… Не каждый столь мало зависел от коня, как она.
Она увидела
Окинув взглядом коня и солдата, она пришла к выводу, что запасная лошадь как раз сейчас и понадобится. Конь, на котором сидел молодой воин, был загнан почти до смерти. Солдат сам был едва жив.
— Ты что, всю ночь мчался галопом? — удивленно спросила она, разглядывая парня с ног до головы. На нем не было доспехов, только мундир. Наверняка один из гонцов гарнизона, из тех, что постоянно носятся по этой дороге, действительно готовые сломать себе шею, днем и ночью. Их служба считалась довольно легкой, поскольку они никогда не принимали участия в обычном патрулировании и, собственно, все время торчали в гарнизоне, ничего не делая. Однако лишь до поры до времени… Мало кому было известно, сколь многие из этих гонцов ломают себе руки и ноги, вылетев из седла, когда конь споткнется в какой-нибудь дыре; мало кто слышал о том, сколь многие платят здоровьем за отчаянную гонку.
А сколько таких одиноких всадников просто прирезали по дороге? Ради коня, ради оружия, ради забавы…
Выше в горах, к северу от Бадора, курьерскую службу обычно несли коты. Потому что дорога была там дорогой лишь по названию. Между Бадором и Риксом еще как-то тащились, хотя и с трудом, повозки, полные товаров. Но из Бадора в Громб и Рахгар груз можно было доставить лишь одним способом: по частям, на спинах мулов. Но даже и эти животные, хотя и столь выносливые в горах, порой срывались с узкой, крутой тропы, которую — неизвестно почему — именовали трактом.
В Риксе, однако, коты встречались редко. А уж в легионе они вообще были исключением.
— Госпожа, — сказал по-громбелардски гонец, едва дыша. — Это ты — ее благородие… — Он изо всех сил пытался вспомнить имя, но от усталости оно вылетело у него из головы. — Ее благородие… Охотница, королева гор?
Она криво улыбнулась.
— Нет, пастушка, овец пасу, — язвительно заметила она, но парень настолько смутился, что она тут же о том пожалела. — В чем дело? Ты за мной гнался?
Он кивнул.
— У меня письмо, — сказал он. — Но… это действительно ты, госпожа?
На этот раз она удержалась от улыбки.
— Да. А. И. Каренира.
— Именно! — Он с облегчением вздохнул, услышав имя, которое забыл, и достал влажный свиток пергамента, скрепленный печатью Громбеларде кого легиона.
Она развернула его. Письмо было коротким:
Госпожа!
Разбойничье нападение на перевале. Постоялый двор частично сожжен. Мне нужна твоя помощь. Приказывать не могу, только прошу.
— Вот тебе раз! — со злостью сказала она.
Не приказывает… Просит… И что ей делать с такой «просьбой»? Военные смотрели на нее косо, даже враждебно, после той истории в Черном лесу. Она, конечно, могла отказать в помощи. Отдать этому щенку письмо, чтобы он им подтерся, — и все. Но она знала, что вскоре об этом услышит весь Громбелард. И тогда она вообще больше не сможет рассчитывать на солдат — никогда и нигде.
«Ну разве что, — подумала она. — На что они мне? Вот только…» Вот именно.
С легионерами лучше было поддерживать хорошие отношения. Честно говоря, враждебность солдат несколько ее тяготила. Теперь ей представился случай исправить положение.
А впрочем — почему бы и не показать, на что она способна?
— Что ты знаешь? — спросила она гонца. — Кроме того, что должен был мне это отдать?
Он снова смутился.
— Ничего, госпожа…
Она вздохнула.
— Я твоя пленница, — сообщила она. — Ты забираешь меня в Рикс. Так здесь написано. Можешь делать все, что угодно, даже избить меня и изнасиловать. Но обязательно довезти живой.
Он с неподдельным ужасом смотрел на нее.
Рассмеявшись, она бросила ему письмо.
— Читай! — велела она. — Ну читай же! Ведь это письмо для меня, я могу показать тебе его содержание.
— Я не умею, госпожа, — ответил он, красный как рак, возвращая письмо.
В сотый раз она подумала о том, что Громбелард — это не Армект. В ее стране читать учили каждого ребенка. Как иначе он мог бы потом понять традиции, заключенные в могуществе армектанского языка?
— Ну ладно. Твой комендант просит меня о помощи. Что-то случилось на перевале Стервятников.
Она жестом показала, чтобы он перенес седло на запасную лошадь.
— Первое задание? — спросила она, пока он тащил седло. — Или второе?
— Второе, госпожа, — неохотно признался солдат.
— Что ж, ты его выполнил образцово, — похвалила она. — Если так и дальше пойдет, то не успеешь оглянуться, как тебя сделают тройником. Потом десятником. А потом — учись читать. Подсотник Громбелардского легиона — это уже кое-что.
Она заметила, что он весьма горд похвалой. Солдат пружинисто вскочил в седло. Он и в самом деле отлично в нем сидел. Они двинулись дальше.
— В Армекте, когда… ну, в общем, совсем недавно, — она махнула рукой, — я начинала точно так же. Только потом меня перевели в лучницы — потому что я стреляла лучше всех во всем гарнизоне. Во всей Рине.
Она не добавила, что… только ночью.
— Удивительно, как вы тут ездите? В Армекте, — продолжала она, — дороги ровные, как стол. А в каждом втором селении — пост со сменными лошадьми.
Он бросил взгляд на ее сильно укороченные стремена. Она это заметила.
— У нас так ездят курьеры, — объяснила она. — Ты и в самом деле ничего не знаешь про перевал Стервятников?