Гронтхейм
Шрифт:
– Может, пойдем в другое место? Марья Ивановна ведь не узнает, где ты на самом деле собирала цветы?
– предпринял я последнюю попытку отговорить ее от блуждания по проклятой Ведьминой Роще.
– Трусишка!
– лишь хохотнула она.
Алиса никогда мне не верила. Как родители, учителя и все прочие, она думала, что я таким образом привлекаю к себе внимание. Будто мне и без того его недостаточно.
– «Я лишь надеюсь, что в этот раз ничего не случится», - понадеялся я на везение, которым меня судьба не особо-то и баловала, и последовал за издевательски хихикающей
Собирали цветы мы долго. Намного дольше того, что на самом деле требовалось. Вот уже час мы бродили по роще, а Алиса все никак не хотела возвращаться домой. Она искала изюминку для своей коллекции.
Так прямо и заявила:
– Пока не найдем что-нибудь восхитительное, не уйдем. Кристина у меня горькими слезами плакать будет, вот увидишь. Хи-хи-хи.
В результате поисков “чего-нибудь восхитительного”, мы забрели глубоко в лес. У меня от этого места мороз по коже пошел, а Алисе хоть бы хны, не перестает улыбаться.
И вот, наконец, мы нашли то, что так упорно искали - странную кувшинку в самом центре небольшого болота. А изюминка ее заключалась в том, что один из листков выбивался из общей композиции своим донельзя необычным цветом - он, казалось, переливался всеми цветами радуги одновременно.
– Красотища-то какая..., - протянула Алиса и выразила явное намерение лезть за диковинкой прямо в болото.
Я попытался достучаться до нее, говорил, что опасно лезть в болото, но мне не удалось ее переубедить. Кувшинка ее будто приворожила, тянула к себе как магнит. Да и палка, которую она использовала как глубокомер, показала, что болото не такое глубокое. Так чего бояться?
В груди что-то кольнуло. Не знаю как, но я понял, что до добра это не доведет. Но вместо того, чтобы попытаться силой отогнать ее от болота, я разулся и полез следом за ней. Знал ведь, что Алису бесполезно отговаривать. Потому и промолчал.
– «Если что случится, я буду рядом и помогу», - говорил я себе, ради нее переборов необъяснимый страх в душе.
Болото и впрямь оказалось неглубоким. Метров через двадцать, жижа болотная даже не доставала мне до колен. А вот дальше, когда Алиса находилась в трех-четырех метрах от заветной кувшинки, случилось нечто ужасное. Она неожиданно с головой ушла на дно. Хотя, казалось бы, какое дно? Такой резкий переход с двадцати сантиметров до полутора и более метров практически невозможен.
Я испугался так, как не пугался никогда в жизни.
– Алиса!
– закричал я и, не думая о последствиях, опустился на корточки и погрузил руку в жижу, пытаясь вызволить подругу из смертельной ловушки.
Мне повезло, я успел схватить ее за запястье. Сил у ребенка немного, но и Алиса весила, дай бог килограмм тридцать. Пускай медленно, но я вытягивал ее на поверхность, заливаясь горькими слезами. И лишь надеялся, что успею вытащить до того, как она задохнется.
Из книг я узнал, как правильно делать искусственное дыхание. Но одно дело знать, и совсем другое - уметь. Теория далека от практики. Да и вдруг что забуду? Память-то в стрессовых ситуациях работает с сбоями.
– «Ну же, быстрей, еще быстрее», - подгонял я себя, скрипя зубами и безмолвно крича.
И
Кажется, в процессе я сломал ей ребро. Но меня это мало заботило. Спасение жизни - вот, что меня волновало прежде всего. Чудом или же все-таки я сделал все правильно, в какой-то момент она откашляла воду, вздохнула полной грудью и захрипела. Все еще плача как малое дитя, которым по факту и являюсь, я обнял ее, что есть сил, да так и застыл.
– Оно..., - прохрипела она, но я не обратил это внимания.
Казалось бы, все кончено - Алиса жива, я жив, оба в целости и безопасности. Что может случиться? Случилось, да еще что! Нечто из ряда вон выходящее. Толи лиана, толи еще что, не понять даже, живая или нет, она незаметно подкралась к нам и как змея обвилась вокруг лодыжки Алисы. Та даже ничего не почувствовала, а я и не глядел в тот момент по сторонам.
– А-а-а!
– закричала Алиса, когда болотная лиана потащила ее обратно в болото, вырвав из моих цепких объятий. Я бы тоже закричал после того, что ей пришлось пережить.
Все еще крича и плача, она звала меня. Она тянула ко мне свои руки, и я на корячках пополз за ней. Лиана тянула ее обратно так быстро, что я не поспевал за ними. Секунда и вот она вновь под водой, а я еще ой как далеко.
Когда я добрался до места, где она уже во второй раз за сегодня пошла ко дну, то вновь запустил туда руки и попытался нащупать хоть что-то. Ладонь, та дурацкая панамка, что не утонула в злосчастном болоте. Хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.
– Не может этого быть, - впал я в отчаяние и сделал то, что сделал бы на моем месте любой (здравомыслящий или нет - это уже вопрос десятый) - нырнул за ней.
Плавание - не мой конек. Да и задерживать дыхание, я могу всего ничего. Секунд двадцать и мне уже срочно нужно восполнить дефицит кислорода, не то задохнусь. Но в этот раз, я себя переплюнул. Я пробыл под водой больше минуты. Но так и не достал до дна, а также не нашел Алису.
Удушение заставило меня всплыть на поверхность. Я молил о помощи, но бог меня не услышал. Второй нырок не оправдал ожиданий, третий также не принес ничего кроме отчаяния, а четвертому не суждено было совершиться. Больше трех минут под водой даже взрослый не выдержит, что уж говорить про ребенка.
– Она... она... она что, умерла?
– никак не мог смириться я со свершившимся фактом.
И тут мне на глаза попалась кувшинка. Та самая, из-за которой все и случилось. Во мне вспыхнула безудержная, какая-то животная ярость. Я доплыл до треклятого цветка, выдернул его с корнем и стал рвать на куски.
Я рвал и рвал до тех пор, пока от радужного цветка ничего не осталось. И в тот момент, случилось третье и последнее за всю мою недолгую земную жизнь событие, что раз и навсегда изменило судьбу человека, которого Энгельс будет помнить еще очень и очень долго как одного из пропавших без вести в Ведьминой роще ребенка.