Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы
Шрифт:
— Меня поражает другое, — вмешался Аллен: — Как им удается общаться с теми, кто не наделен телепатическими способностями. Ведь в их глазах мы все должны выглядеть неуклюжими животными. Однако они сохраняют в себе человечность. А еще я заметил, что телепаты никогда не завязывают дружеские отношения с чужаками. Книги… Пожалуй, я использовал бы именно такое сопоставление: они относятся к чужакам как к книгам, которые берут с полки, чтобы узнать что-нибудь новое.
— Все, за исключением Джея. Он состоит в довольно близких отношениях со своим последним контактером. Называет его Эйнштейном. Никто из других телепатов не дает чужакам имена.
— Джей хороший человек.
— Верно. Он стал одним из первых удачливых операторов. Точнее, первым, кто хорошо перенес мозговой имплантат. У других также имеется имплантат, но у них возникают проблемы. Иногда очень серьезные. Конечно, благодаря Джею нам удалось продвинуться вперед.
— Пол, неужели имплантат так необходим?
— Парни с самого верха считают, что да. Если говорить о технической стороне вопроса, я знаю об имплантатах слишком мало. Во-первых, нужно найти подходящего телепата — не просто классного, но обладающего специальными качествами. Затем делается имплантат — не для того, чтобы увеличить дальность, как полагают некоторые, а для усиления естественных способностей того, кому он предназначен. Кроме того, одной из его функций является хранение информации. По сути дела, дальность не так уж важна. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, поскольку волны, или импульсы, или что там еще телепаты используют для общения, действуют мгновенно. Факторы времени и расстояния теряют всяческий смысл, а на импульсы невозможно воздействовать в электромагнитном спектре. Это совсем другой феномен.
— Ключ ко всему проекту, — заметил Аллен, — естественно, лежит в формировании и обострении способности записывать и хранить информацию, которая передается во время сеанса телепатической связи. Развитие науки по изучению волн, испускаемых мозгом.
— Совершенно верно, — согласился Томас, — Невозможно рассчитывать на память телепатов. Многие из них — большинство — имеют лишь общее представление о том, что им говорят; они работают с информацией, недоступной их пониманию. Вероятно, они улавливают общий смысл, но большая часть не фиксируется их разумом. Естественно, Джей — исключение из правила. Поэтому у него процесс проходит легче. Но что касается остальных — нам приходится записывать их разговоры в банк данных.
— Нужны новые операторы, — сказал Аллен, — Пока мы можем использовать лишь малую часть источников. И у нас нет возможности вести широкий поиск, поскольку возникает риск пропустить нечто важное. Мы постоянно ищем новых операторов. Удается обнаружить немало начинающих телепатов, но из них лишь единицы подходят для наших целей.
— Ну, способные телепаты всегда были в дефиците, — заметил Томас.
— Однако мы отвлеклись от темы разговора, — напомнил Аллен, — Ведь речь шла о Мэри-Кей и Дженни — не так ли?
— Да, конечно. Они меня беспокоят. Джей либо сумеет разобраться с БСС, либо потерпит неудачу. Дик будет продолжать учить своего контактера нашей экономике и узнает в процессе нечто новое, или его усилия окажутся напрасными. Тут нам ничего не остается, кроме как рискнуть. Хал продолжит беседовать с компьютером чужаков — и со временем мы получим полезные результаты. Однажды мы проанализируем собранный Халом банк данных и посмотрим, что ему удалось узнать. Полагаю, в наше распоряжение попадет ряд новых туманных идей, которыми стоит заняться. Но Мэри-Кей и Дженни — господи, они заняты чем-то находящимся за пределами нашего понимания. У Мэри-Кей речь идет об имитации — или о реальности — существования рая, а Дженни подошла к тайне загробной жизни. Эти вопросы волнуют человечество с начала времен. Именно поэтому миллиарды людей обращаются к религии. В обоих случаях перед нами встают очень серьезные проблемы.
— А если мы получим какие-то результаты, — осторожно поинтересовался Аллен, — что будем с ними делать?
— Еще один трудный вопрос. Однако мы не можем просто отойти в сторону. Нельзя отказаться от решения проблемы только из-за того, что ты страшишься ответа.
— А вы его страшитесь, Пол?
— Наверное. Но не лично. Лично я, как и все остальные, хотел бы знать. Но вы можете себе представить, что будет, если мы откроем такое знание миру?
— Мне кажется, да. Люди испытают неслыханную эйфорию. Возникнут новые культы, а их у нас и так полно, и они доставляют нам массу проблем. Воздействие на общество может оказаться сокрушительным.
— Так что же нам делать?
— Будем действовать в зависимости от обстоятельств, — ответил Аллен. — Примем решение, когда придет время. Как руководитель проекта, вы можете контролировать процесс. Конечно, Бен Рассел может быть вами недоволен, но вы получили соответствующие полномочия именно для ситуации, в которой оказались Мэри-Кей и Дженни.
— То есть пока нам следует скрывать информацию? — спросил Томас.
— Да. Именно так. И держать руку на пульсе. И не слишком нервничать. Во всяком случае, в данный момент. Возможно, ничего страшного не произойдет.
— Я и сам не знаю, почему к вам обратился, — признался Томас, — Ведь я именно так и собирался поступить.
— Вы обратились ко мне потому, что хотели прикончить бутылку в хорошей компании, — улыбнулся Аллен.
Томас потянулся к бутылке.
— Что ж, тогда за дело.
— Если тебе нужно изобрести вселенную, — спросила Мэри-Кей, — если тебе необходимо это сделать, если у тебя такая работа, то какую вселенную ты бы изобрел?
— Такую вселенную, которая существовала бы вечно, — ответил Мартин, — Вселенную без начала и без конца. Вселенную Хойла. Где будет достаточно пространства и времени, чтобы все, что может случиться, обязательно случилось.
— Вижу, энтропия до тебя добралась. Голос из пустоты утверждает, что всему придет конец.
Мартин наморщил лоб.
— Сейчас гораздо больше, чем в первый момент. У меня было время все обдумать. Господи, ты только представь себе. Мы сидим здесь — мы и все люди, что жили до нас и считали, что конец не наступит никогда. Они утверждали, что у нас еще полно времени и не задумывались о собственной смерти. Они оперировали понятиями народа, а не одной особи. Представь себе людей, которые придут после нас. «Вселенная огромна», — рассуждали мы. Возможно, теперь все изменилось. Может быть, начиная именно с этой минуты, вселенная начала сжиматься. И вся мертвая материя, вся истраченная энергия мчатся обратно.
— Но это не имеет к нам прямого отношения, — заметила Мэри-Кей. — Мы не ощутим никакого физического воздействия — во всяком случае, сейчас. Наши мучения носят интеллектуальный характер. Рушатся наши представления о вселенной. И нам больно. Такая огромная, такая прекрасная вселенная — никакой другой мы не знаем — перестанет существовать.
— Они могут ошибаться, — пожал плечами Мартин. — А что, если в их расчеты вкралась какая-то ошибка? Или наблюдения оказались неверными. А что, если на самом деле вселенная не погибнет. Наконец, может существовать другая вселенная. После того как все вернется на прежние места, произойдет космический взрыв и возникнет новая вселенная.