Грот
Шрифт:
Я опустилась на скамейку, сцепила руки в замок, обреченно вздохнула.
Какой бессмысленный и бестолковый день! Вместо того чтобы искать Ваньку, наводить справки о муже, я сижу тут под липой, жду, когда меня представят местному кобелю, который страсть как уважает образованных девиц спортивного телосложения! Сейчас начнет тужиться, выдавать весь арсенал приличных анекдотов, сыпать армейскими каламбурами и байками из жизни футболистов. За что мне, Господи, за что? Ну, почему я отпустила Ваньку одного, зачем сняла с него браслет?
– Добрый вечер!
– раздалось у меня за спиной, и я невольно хрустнула костяшками.
– Простите, не хотел вас напугать.
Ко мне подсел мускулистый шатен лет тридцати пяти загорелый ухоженный и безупречно красивый.
– Ну, все!
– в душе оборвалось.
– Уж этот точно идиот! Такое оперение с мозгами редко дружит!
Должно быть, мне плохо удавалось прятать свои мысли, потому что плечистый вздохнул и печально изрек:
– Ну, не такой уж я тупой!
– Я ничего такого не сказала!
– Да бросьте, еще секунда, и вы завоете с тоски.
– Неприятности на работе, - соврала я зачем-то.
В самом деле, зачем обижать человека! Может, он не мудрец, но ведет себя просто, проявляет сочувствие, даже симпатию. Ну что ж, не повезло ему с мозгами, не все рождаются Эйнштейнами! Разве он виноват, что родился спортсменом? А может, у него красивая душа, может, он любит романсы и пишет стихи?
– Не пишу я стихов!
– заявил мускулистый, чем окончательно меня добил.
– Давайте знакомиться: меня зовут Матвей.
– Арина, - просипела я, закашлялась и густо покраснела.
Матвей переждал весь этот приступ суеты и произнес миролюбиво:
– Не бойтесь, я не террорист. Матильда развернула бурную деятельность: решила свести нас, во что бы то ни стало. Не побоялась даже Рапторов! Давайте не будем ее огорчать: поговорим для порядка и мирно разойдемся.
– Давно здесь работаете?
– спросила я больше из вежливости.
– Два года, - любезно ответил Матвей.
– А до этого служили кем?
– До этого я жил по ту сторону Грота.
– Понятно, - вздохнула я.
– Значит, два года - это все, что мы помним....
– Нет, не все. До Грота я работал программистом.
Я машинально кивала в ответ, пытаясь сосредоточиться на словах Матвея, но только глубже уходила в собственные мысли.
– Вы хотите сказать, что программист может стать физруком?
– произнесла я почти механически.
– Вполне объяснимо: здесь программисты не нужны ввиду отсутствия компьютеров, а физрук из меня хоть куда - в прошлой жизни я занимался разными видами спорта, по некоторым даже имел разряд, - улыбнулся Матвей и уставился на меня с явным любопытством.
– Значит, вас удивило, что я стал физруком, и совсем не удивило, что я помню всю жизнь по ту сторону Грота?
Возникла неловкая пауза, во время которой я тщетно пыталась придумать ответ, который объяснит мою оплошность и в то же время не разоблачит, не выдаст всех моих секретов. Так не хотелось доверяться незнакомцу, рассказывать ему, что я тоже все помню! Здесь откровенность не в почете и ни к чему хорошему, как видно, не приводит!
– Не переживайте, я никому не скажу!
– шепнул Матвей и хитро подмигнул мне левым глазом.
– Здесь все такие же, как вы?
– Нет, нас таких совсем немного (если вы о взрослых), а вот дети здесь учатся весьма необычные.
– Насколько необычные?
– спросила я.
– По-разному.... Одни помнят все, другие частично, у третьих странные видения, то ли из прошлого, то ли из будущего, - тут Матвей улыбнулся, похлопал меня по руке.
– Ваш сын тоже здесь.
– Ванька!
– охнула я.
– Не шумите, вы привлечете внимание!
– Матвей поднялся со скамейки.
– Давайте прогуляемся по набережной!
– Он глянул на часы, потом на окна интерната.
– Рабочий день закончился, и я могу проводить вас домой.
– Я живу в старом городе..., - начала я извиняющимся тоном.
– Знаю, - просто ответил Матвей.
– Здесь агентура - высший класс! Вы даже не представляете, как много я о вас узнал! Новички у нас тут вроде сериала, ну, а счастливцы, которых забрали в старый город - настоящие звезды!
– Тогда идем!
– заторопилась я.
– Чего же вы стоите!
– Да не спешите вы так!
– рассмеялся Матвей.
– Я, конечно, спортсмен, но не самоубийца и не экстремал! Сейчас покажу вам лазейку в ограде, и мы спокойно отсюда уйдем, не привлекая внимания общественности. Нам ведь не нужны проблемы с законом?
Он сделал несколько шагов и обернулся:
– Ну что, идете или нет?
Я бросила прощальный взгляд на окна интерната, за одним из которых томился мой сын, и вслед за Матвеем нырнула в кустарник.
Еще пара шагов, и перед нами вырос частокол, заплетенный орешником и виноградом.
– Издалека не разглядишь!
– произнесла я восхищенно.
Матвей лукаво усмехнулся:
– Ну да: на это весь расчет!
Коварный частокол скрывался в зарослях лещины, он терялся в листве, растворялся в тенетах ветвей и стволов.
– Сюда!
– позвал Матвей, и начал протискиваться между прутьями.
– Вот мы и на свободе!
– Он подал мне руку, помогая спуститься с пригорка.
– А дети тоже так умеют?
– спросила я, одергивая майку.
– Какая разница? Им некуда бежать! Там за оградой все свои, им есть о чем поговорить. А здесь снаружи блуд и амнезия.
– Сурово!
– рассмеялась я.
– А вы здесь, выходит, единственный праведник.
– Вот это действительно сурово!
– Матвей покачал головой.
– А главное, заслуженно!