Шрифт:
Annotation
Многие люди отчего-то бегут: быть может, от проявления слабости, а может, потому что в один день жизнь поставила перед ультиматумом, к которому ты оказался не готов, и сбежал, подгоняемый чувством вины, ужасом недавних событий, которые ещё долгие годы будут питать твои кошмары.
И вот, когда жизнь наладилась, тебя зовет тот, кто позволил взять в долг свою жизнь, и подцепил тем, что для тебя было важнее всего, ты вернешься. По всем ведь счетам придется платить, даже если эта плата взимается кровью. Готов ли человек, совершивший ужасные вещи,
Гротенберг. Песнь старого города
Пролог
1
2
3.1
3.2
3.3
3.4
3.5
3.6
3.7
3.8
4.1
4.2
4.3
4.4
4.5
5.1
5.2
5.3
6.1
6.2
7
8
9
10
11.1
11.2
12
13
14
15
16
17
18
Эпилог
Гротенберг. Песнь старого города
Пролог
Город Китгорф, столица королевства Торок
— Да ты гонишь!
Громко хлопнув кулаком по столу, и покатываясь от хохота, крикнул грузный мужчина перекрыв своим весельем все разговоры и пьяные выкрики. В таверне сегодня было и впрямь шумно. Заезжие купцы праздновали удачную сделку. А освободившимся от докуки наёмникам и в былые времена особого повода не было нужно. То ли дело теперь! Успешно сорванное покушение на жизнь клиента — всегда отличная прибавка пары золотых в твой кошелёк, а это повод отметить.
— Честно! Дурношлепотрясы набежали на родную деревеньку, и съели всех крыс, закусив разбойниками, которые только собрались к нам забраться, а староста, отец мой, им выписал по грамоте, пришлось награждать собственноручно. — С совершенно серьёзным лицом проговорил один из наёмников. Он, как хозяин положения, расположился очень своевольно и широко. — А потом пришли колдуны из Готолии и всех их забрали. За их неимоверный ум и развитие. Сказали — ещё чуть-чуть, и смогут разговаривать. А я подружился с одним из них, и сбежал.
Таких историй он рассказал уже неимоверное множество. Даром что большая часть земель королевства всё ещё доподлинно не изучили — холмы и горы по одну сторону, и болотистые леса с другой мешали всяким первопроходцам их исследовать. Само собой, никаких «друношлепотрясов» не существовало, но кого это волновало, если ты называешь своей родиной деревеньки из темных земель?
Тут, собираясь продолжить свой рассказ, с досадой сказочник понял, что его кружка с медовым вином опустела, и поднялся, чтобы проковылять к стойке — только сейчас он почувствовал, что изрядно перебрал, и еле стоит на ногах — а вечер только начался. Подвалил к стойке, потому как... все подавальщики вообще-то старались обходить их столик стороной, а вот хозяин их любил. Как раз оттого, что при должной удаче, и отличных историях, в таверну набивалась уйма народа.
Стоило, однако, здраво оценить свои силы. Если до бара он и добрался, хватаясь за крышки столов, то вот обратно, да ещё с полной тарой, ему не дойти!
— Эй, господин… —
И, как бы закрепляя свои слова, бросил на столешницу пригоршню монет. Платящим клиентам не отказывают. Хозяин бросил что-то невнятное пробегавшему мимо мальчишке с подносом. Тот круто развернулся и, оставив пустую посуду, скрылся в подсобке.
Удовлетворённо кивнув самому себе, мужчина вернулся на место. Тут, ожидая подавальщика, его слух зацепило знакомое, даже не отдельное слово, а название.
— Король опять делегацию в Гротенберг посылает. Ему что, прошлых трёх вооружённых до зубов отрядов не хватило что ли? Гиблое место! Ни черта не вернутся, сгинут. — Негодовал мужчина, совершенно не беспокоясь, что их может кто-то услышать. Он рявкнул какое-то ругательство, и хлопнул рукой по столу.
Наёмник почувствовал, что всякий хмель от таких заявлений голову покинул. Так, словно его окатили ледяной водой с головы до ног. Сегель почувствовал холодок струящийся по спине, и боль в руке, давно забытую боль. Конечно же, она уже давно не могла на самом деле болеть, но каждый раз вспыхивала огнём, стоило вспомнить проклятый город.
— Ему просто нельзя терять такой важный перевалочный пункт. Через Косотомею торговцы дольше идут в Титальд. — Втолковывал собеседнику второй. — Да и добыча местной живности была важна. Лучше шкуры только на севере, а до них поди доберись через сраные дебри и горы. Там же ещё и старый форпост нечисть захватила. Тьфу! — Смачно сплюнул второй, и отхлебнул виски. — А из города уже несколько месяцев ничего, никаких известий. К Ястову дню, небось, ещё несколько пошлёт бригад, если эти не вернутся хоть с какими-то вестями.
— Столько хороших людей зазря пропадает в этом забытом Всевышним городе. — Покачал головой первый, и тяжело вздохнул.
Наёмник чувствовал, что его голова кружится, а перед глазами всё размывается, только совсем не от спиртного, к горлышку которого приложился немедленно, как только два глиняных кувшинчика были выставлены перед ним. Высадил будто воду на глазах удивлённого собутыльника. И нет, это было совсем не видение и не бред, а что-то близкое предвидению. Словно сырость расползалась вокруг, серая мгла выползла из памяти и старые шрамы внезапно напомнили о себе. Его колотило, ноги ослабли и не сиди он сейчас – валяться бы ему на грязных досках пола.
— О нём ещё прадед мой говорил «город погубит всё королевство, если от него не отречься, а ещё лучше — взорвать ко всем чертям, разлить жидкий огонь с дирижаблей — ихние божки несут только бедствия». – Продолжал возмущаться первый мужчина.
Не город проклятых они вспоминают, а город мертвецов...
— Староверы. — Презрительно сплюнул второй снова. – Всевышний наказал их за…
Когда наёмника кто-то тронул за плечо, Сегель вздрогнул всем телом, отвлекаясь от чужого разговора.