Гротенберг. Песнь старого города
Шрифт:
— А... моя сестра... — начал было Сегель, но оракул оборвала его жестом.
— Жива.
Наёмник кивнул ей. Это было самое важное, что он хотел знать. Стоит ли спрашивать, сможет ли он её спасти? Поджав губы, мужчина почувствовал, как в горле пересохло, и подавил малодушное желание расспросить о грядущем. Ему всегда хотелось верить в то, что не вечно отсутствующие божества определяют то, что случится, а они сами — люди.
— И каково это? Лгать всем, что богов нет, и прекрасно осознавать, что это — неправда? — Словно уловив ход мыслей Сегеля, заинтересованно спросила Оракул.
— Не очень-то и тяжело. — Пожал он плечами. — Всё одно божества людям не помогают настолько,насколько
— Ах, Элеонора. Славная девочка была во времена прошлого первого Жреца, Йотира.
— Я помню его. При нем в Храм хлынули прихожане. Говорили, что он ведет проповеди открыто, не разделяя священнослужителей, и простых людей вроде нас, но не уповает целиком на божеств. Призывает становиться людей сильнее... но, — Сегель усмехнулся, — мне никогда не удавалось побывать на них. Времени не было. Да и не хотелось. Максимализм, знаете ли...
— Основатель ордена... — со всем уважением протянула Назая. — Он мог привести Гротенберг по Пути к Свету. Жаль, что зло добралось до него раньше. — Женщина тяжело вздохнула. — В любом случае, я пригласила тебя не просто так, чтобы увидеть воочую каждого из Просветленного Вакантом, а чтобы предупредить тебя. Ритуал на вас действует как яд, а боги говорят мне, что выжечь тебя слишком рано, выжечь твою сущность должно мнимое правосудие, направленная злоба, а не вера.
Сегель поджал губы. Вот теперь эти пророчества ему снова казались такими, какими он видел прорицательниц на улице. Это не радовало его, но что поделать? Кроме того, что ритуал опасен, Сегель ничего и не почерпнул из слов.
— Что же мне, бежать теперь надо?
Госпожа Назая покачала головой с улыбкой.
— Принять ритуал и слушать голос.
3.8
* * *
Сегель глубоко вздохнул. Тут, в этом ритуальном кругу ему было не по себе. Не от того, что это ему казалось все еще глупостью, а от того, что чем дольше он находился в нем, тем сильнее чувствовал, что снова погружается в свои страхи. Он вспомнил ледяные объятия оков, он вспомнил, как нестерпимый голод мешал ему сосредоточиться хоть на чем-то. Как время потеряло всякое значение в этих катакомбах. Как утекала жизнь капля за каплей. Это место беспощадно ломало его. Ломало волю, ломало жажду жизни. Все, чего он желал тогда — выжить.
Однако этот страх остался с ним на всю жизнь.
Звучали тихие удары по барабанам, приглушённые, сверху. Флейты подыгрывали им, а хор голосов извергал из себя горловое пение. Если бы он закрыл уши, то всё равно бы слышал их голоса. Женская партитура зачитывала древние тексты. Потерянный язык, который знали только служители божеств. Чем больше он слушал музыку, тем больше ощущал слабость.
То, что скрывала от него его память, словно в этом круге вскрывалось. Медленно и болезненно. Он упал на колени, и обхватил голову руками, слыша в ушах уже не молитвы фанатиков, а крики заключённых под пытками, и последние слова своих товарищей. Он кричал с ними, срывая, как ему казалось, голос. Силы покидали его. Он слабел, он чувствовал свою правую руку бесконечно тяжелой, и неподатливой.
Часы наполнялись. Он слышал через крики агонии и песнь, как сыпется песок.
Это было неправильно.
Нет, все правильно. Ты совершал ужасные поступки. Это — твоя расплата. Справедливый суд Киран. Ты заслужил это. Нужно приклонить колени, и отдать себя во власть божеств, надеясь, что они смилуются над ним. Может, так и должно быть.
Нет. Это место убьёт его, если он просто сдастся.
Сегель чувствовал, что не хочет умирать здесь. Его страшила пустота, которая ждала его, раскрывающая свои радушные объятия. Наемник ощутил, как испуганной птицей колотится его сердце, а воздуха начинает не хватать. Задыхаясь, он поднял взгляд вверх, протягивая тяжелую руку едва-едва. Спастись. Спрятаться. Остановить это безумие. Может ли он верить Оракулу? В подсознании скрипели шестерни механизмов вверху.
«Этот чёрный ритуал убивает просвещённых Вакантом, и тебя должен убить, но дар твоего покровителя тебя сбережёт»
Ему хотелось верить, что его не обманули.
Он терял силы, и слышал ропотливые шепотки о том, насколько темна была его душа. Нужно восстановить дыхание, попытаться. Медленный вдох, выдох. Лёгкие заполнял воздух, пропитанный смрадом благовоний, трав, и крови, он почувствовал кровь на губах — кровь пошла из носа. В глазах начало плыть и темнеть, а уши заполнил звон, постепенно нарастающий. Песня прорывалась сквозь него.
«Пролей кровь клинком Пустоты»
Нащупав ножны, парень вытащил клинок. Пение и музыка заглушали все звуки. Боль от раны отрезвляла его. Похожа была на ведро холодной воды, вылитой на голову. Прочистила её, разогнав панические мысли прочь. Несколько капель крови упали на камень, словно тут же, соединяясь со следующими, по своей воле очертили тонкой линией круг. Кажется, он надрезал чуть глубже, чем хотел.
На мгновенье всё стихло, и скрежет конструкции в следующее стал невыносимо громким. Жрецы в замешательстве оглядывались, перешёптываясь, не понимая, что им делать, почему ритуал не работает. Почему всё прекратилось?
Металл заскрежетал вновь, стекло песочных часов оглушительно треснуло, и частицы чёрного песка потекли нескончаемым потоком, просачивались через щели, засыпая сигилы, напитывая их силой Ваканта. Сегель ощутил, как его силы к нему возвращаются, а рана от клинка зарастает. Жрецы и жрицы, меж тем, пришли в себя, и вытащили оружие, собираясь явно его прикончить на месте. Всё не по плану, значит, просто убить и всё? Нехорошо...
Сжав клинок ещё крепче, наёмник понял, что едва ли справится с десятком человек, окружающих его. Хватка клинка пустоты стала крепче. Так, по крайней мере, он попытается пробиться к выходу. Ни у кого из его противников не было копий, как у Сиолы ранее, и сейчас он, не дожидаясь, пока на него нападут первым, побежал, перемахивая через несколько ступеней прочь из круга. Он не беспокоился о том, что наступал в песок, в отличие от жрецов, которых он словно отталкивал.
Сегель про себя усмехнулся, зачерпывая механической рукой его в горсть. Он привык уже драться больше левой рукой. Теперь бросив песок в лицо ближайшего, без промедления всадил клинок ему в шею. Единственное доступное для быстрого удара место. Никаких лишних мыслей. Никакой жалости. Интуитивно отклонившись назад, он поднял руку с клинком вверх. Чёрный сплав столкнулся с металлом. Парировав удар, он ударил под дых протезом, и тут же отклонился назад снова, полоснув снова по горлу клинком. Кровь хлынула на пол, пока жрец пытался безуспешно перекрыть рану. Никаких шансов, дар Ваканта был слишком острым.