Гроза 1940
Шрифт:
– Фридрих, мне кажется ты драматизируешь ситуацию. – Сказал Роммель.
– Эрвин, я сам видел атаку русского танкового корпуса день назад под Краковом. Наша артиллерия потратила, наверное, весь запас снарядов, чтобы остановить всего лишь несколько танков. А остальные спокойно въехали на позиции наших батарей и втоптали в землю пушки вместе с расчётами. Эрвин, снаряды противотанковых пушек отлетали от брони этих монстров, не причиняя им никакого вреда! А эти, с позволения сказать, танки пробивали броню наших панцеров за километр!
– Но ведь у русских не было танковых
– На Восточном фронте зафиксированы действия, по крайней мере, восьми русских танковых корпусов. – Охладил своего товарища Паулюс. – Правда у них другая организация, они состоят всего лишь из бригад, а не дивизий как у нас, но по три сотни танков в них есть. Причем большая часть из них – новейшие тридцатитонные тяжёлые танки, не имеющие аналогов в остальном мире. Хотя сами русские называют их средними.
– Почему? – Удивился Роммель.
– Потому что у них есть ещё более тяжёлые – пятидесятитонные! – Усмехнулся Паулюс. – Причём вооружены эти монстры пушками в сто пятьдесят миллиметров.
– Фридди, у меня возникают сомнения в правдивости этой информации? – Удивился командующий Африканским корпусом. – Зачем вооружать танки таким калибром, если все задачи, стоящие перед ними, можно решить пушками намного меньшими по калибру?
– Этот вопрос, Эрвин, ты задашь Сталину, когда он окажется у нас в плену. – Сказал Паулюс. – Или, когда мы окажемся в плену у русских. Что, как мне кажется, в нынешней ситуации намного более вероятно. Ты прочитал про самоходные орудия?
– Да, и опять у меня возникают сомнения. Зачем они нужны, если есть такие танки?
– При той же массе они вооружены более мощным орудием. Самоходная установка на шасси русского среднего танка вооружена пушкой калибром 85 миллиметров. Пробивает наши панцеры насквозь с любой дистанции. Я сам видел Т–4 после такого попадания. Он был пригоден только в переплавку. Но это не всё. У русских несколько типов новых самолётов, в том числе бронированный штурмовик.
– Как бронированный? – Оторопел Роммель.
– Двигатель и кабина пилота прикрыты бронёй, которая легко выдерживает попадания крупнокалиберных пуль и даже снарядов авиационных пушек. Командующий Африканским корпусом только покачал головой.
– У пехоты очень много автоматического оружия. – Продолжил Паулюс. – Причём как винтовки, так и пистолеты-пулемёты. Много крупнокалиберных пулемётов, которые пробивают броню наших бронетранспортёров. Много противотанковых ружей большого калибра, попадания пуль которых с большого расстояния выдерживает только лобовая броня Т–3 и Т–4. А вблизи они пробивают броню любых наших танков. В пехотных подразделениях много снайперов, очень эффективно применяемых, в некоторых случаях за первые минуты боя наши части оставались без офицеров. Есть ещё какое–то новое оружие, про которое можно сказать только то, что после него остаётся выжженная земля. Что это – огнемёт, пушка или миномёт новой конструкции – мы ничего определённого сказать не можем. Тот кто видел работу этого оружия или в раю, или в плену у русских, если, конечно, они их не расстреливают на месте.
– Фридди, как же можно воевать при таком превосходстве противника? –
– Не знаю, Эрвин. Пока что мы только пятимся всё дальше и дальше, и скоро упрёмся в границы рейха. Если русские до этого времени не перебьют всех наших солдат.
– И что же мы будем делать?
– Нам нужно заключить мир с англичанами, чтобы хотя бы развязать руки на западе и юге. В идеале возможно совместное выступление вместе с ними и французами против русских. – Начал излагать причины своего прилёта Паулюс. – Твоей задачей будет передать английским генералам копию этого документа. Каким образом это сделать, решишь сам. Самое главное, чтобы они испугались и прислушались к нашим словам.
– Я сомневаюсь, что это возможно. – Сказал Роммель, в последних боях поражённой британской армией, в которой прекрасные солдаты сочетались с бездарными генералами. – Самоуверенность английских генералов превосходит их же собственное тупоумие. Они мне попросту не поверят. Они искренне верят, что их армия лучшая в мире. А наши поражения на востоке отнесут на счёт слабости наших войск, а не силы русских.
– Значит нужно их убедить, что русские действительно сильны. – Паулюс брезгливо стряхнул с рукава влетевшего в палатку пустынного мотылька.
– Они всё равно в это не поверят, пока русские танки не пройдут через их позиции.
– Вот и пусть не верят, лишь бы они оказались на пути русских танков. Неважно каким способом мы их туда заманим. Но если они окажутся на Восточном фронте, мы с тобой свою задачу выполним.
– Боюсь, что пока мы сумеем это сделать, Восточный фронт будет проходить западнее Берлина, а то и всей Германии. – Проворчал Роммель, не испытывавший никаких иллюзий по поводу сообразительности британских генералов.
– Эрвин, ты стал излишне пессимистичен. – Сделал вывод Паулюс.
– Я просто стал более информированным. – Уточнил Роммель выводы своего товарища. – Кстати, Фридрих, а фюрер знает о дополнительной цели твоего визита?
– Тебя стало беспокоить мнение Гитлера о твоих действиях? – Съязвил Паулюс.
– Я немного благодарен ему за то, что из командира полка стал командующим корпусом, пусть и на второстепенном направлении. – С не меньшей язвительностью ответил Роммель.
– Интересы Германии не всегда совпадают с интересами фюрера. – Сказал Паулюс, пытаясь смягчить высказанные ранее мысли.
– Фридди, я не хотел обидеть тебя. – Пошёл на попятную командующий Африканским корпусом. – Мне просто хотелось уточнить – является ли твоя просьба официальным приказом ОКВ, или же это пожелание некоторых генералов. Паулюс улыбнулся и достал из своего портфеля ещё одну бумагу.
– Знаешь Эрвин, но Гальдер предвидел твою реакцию и просил передать тебе один образчик большевистской пропаганды.
Роммель быстро пробежал текст листовки. Стандартный пропагандистский листок. Он сам может накропать таких сколько угодно. Но всё же что–то в нём было. Просмотрев второй раз он понял что это. Фраза, слегка выделенная из основного текста, говорила: «"Гитлеры приходят и уходят, а Германия остаётся"».