Гроза на Шпрее
Шрифт:
— Дайте стакан минеральной, побыстрее, — Мария схватилась за горло, прикусила губу. — Вдруг все закружилось перед глазами, — прошептала она. — Днем немного знобило, думала, что замерзла. Неужели приступ малярии? Боже, как неожиданно это на меня навалилось.
Зубы Марии так естественно стучали о край стакана, что полковник Брукс сочувственно спросил:
— Малярия? Надо немедленно принять большую дозу акрихина! Сейчас вернутся Ройсы, и я отвезу вас домой. А пока выпейте немного коньяку. Ну, хоть несколько капель, он вас согреет. Я только тем и спасался, когда схватил в Бразилии тропическую лихорадку.
— Напишите Ройсам записку и пойдем! Этот блюз никогда не кончится. Боже, такое чувство, будто весь оркестр засел у меня в голове и изнутри бьет по черепу!
Брукс выдернул из записной книжки листок, быстро набросал несколько слов и, обняв больную за плечи, помог ей подняться.
— Похищение прекрасной сабинянки, — прошептал он на ухо молодой женщине. — Признаться, я представлял его иначе… А впрочем… — Он не успел договорить, сильным, даже грубым, рывком толкнул Марию назад, загородив ее своим телом. Что случилось, Брукс и сам еще не понял.
Визг, а вслед за ним многоголосый рев ворвались в медленный ритм блюза, разорвали ткань мелодии, жадно поглощая россыпь звуков, которые катились теперь разрозненно, вразнобой, словно бусинки с разоравшейся нити. И так же в разные стороны кинулись пары, которые только что, сплетя руки, медленно кружились на маленькой площадке возле оркестра и в широком проходе посреди зала.
— Мы должны проскочить, быстрее! — Мария рванулась вперед, но Брукс успел схватить ее за плечи.
— Через это стадо взбесившихся быков? Нас искалечат или просто затопчут ногами. Наше счастье, что столик у стены.
Рев и вопли нарастали с силой, равной штормовому прибою. И словно волны перекатывались клубки тел, сбивая на своем пути столики, стулья, людей, которые, опешив от страха, не успели прижаться к стене. Оркестр словно водой смыло с эстрады. Какой-то человек в штатском, очевидно, директор ресторана, надсадно кричал в микрофон, умоляя публику успокоиться. Рядом с его головой пролетела бутылка, ударилась о прислоненный к стене барабан и беззвучно рассыпалась на тысячи осколков, обливая натянутую шкуру красным, как кровь, вином. Человек возле микрофона пригнулся и отскочил в сторону.
Первая брошенная на эстраду бутылка послужила сигналом к горячей баталии. Теперь бутылки летели со всех сторон и во всех направлениях. К реву прибавился звон разбитых стекол, зеркал, посуды. Какой-то военный, с искаженным от бешенства лицом вконец пьяного человека, навел пистолет на бутылки у стойки. Выстрелов не было слышно, звона — тоже. Просто бутылки на полках оседали одна за другой, будто их снимала чья-то невидимая рука.
Марию теперь трепала настоящая лихорадка. Она уже поняла — ей не проскочить. Нелепость происходящего в зале доводила ее до отчаяния.
— Сделайте что-нибудь! На вас же погоны полковника, — зло крикнула она Бруксу.
— Я не могу оставить вас одну, — бросил он, не оборачиваясь. Шагнув вперед, он схватил за руку какую-то женщину и толкнул ее к стене, около которой стояла Мария.
— Робби, Робби… Я потеряла Робби… они его, кажется, ранили, — всхлипнула женщина.
Только теперь Мария узнала жену полковника Ройса. Размазанная по щекам тушь и царапины сделали ее лицо неузнаваемым. Из глаз лились слезы. С плеча свисало разорванное вечернее платье, на молочно-белой коже отчетливо краснели отпечатки чьей-то грязной пятерни.
— О, фрау Мария, это было ужасно! Мы с Робби оказались в самом водовороте. Нам надо было убежать через служебный вход, через эстраду, а мы подались сюда и… и… — Мэри зашлась в плаче, захлебываясь все больше и больше, плач угрожал перейти в истерику.
— Замолчите, слышите! — Мария так сжала руку Мэри, что та вскрикнула от боли. — Не смейте плакать! Нам нужно отыскать вашего мужа и пробиться к выходу. Нас четверо, у мужчин пистолеты, если мы будем держаться вместе… Вы меня слышите?
— Робби, — Мэри приподнялась, попыталась встать на ноги и снова бессильно упала на стул, испуганными глазами глядя на Ройса. У полковника запух глаз, из носа сочилась кровь. Второй глаз сердито блестел.
— Все твои фантазии! Ей, видите ли, захотелось к черту в гости. Вот и оказались в аду!
— Что, собственно говоря, случилось? — спросил Брукс.
— Поставили на расквартирование какой-то новый полк, вот танкисты и сцепились с пехотинцами. Унтер-офицеры полицейского батальона праздновали чей-то юбилей или именины, они попробовали вмешаться, тогда пехотинцы и танкисты вместе бросились бить полицаев. Ну, а дальше уже не разберешь, кто с кем сцепился. Сплошное сумасшествие, массовый психоз!
— Одному из нас надо пробиться к телефону, позвонить в гарнизон. Оставайтесь с дамами, я попробую.
— Я уже позвонил. К счастью, напал на Брауна, он обещал тотчас доложить генералу Клею… Кстати, у телефона и заработал вот это, — Ройс показал запухший глаз. — Какой-то мерзавец хотел перерезать телефонные провода. Не додумались бы отключить свет!
Но лампочки горели, освещая отвратительную картину побоища и разгрома. Ноги топтали черепки, скользили по залитому вином и забросанному объедками полу, руки размахивали в воздухе поднятыми стульями. Один здоровяк поднял стол и, прикрывшись им словно щитом, кружил на одном месте, глупо хохоча, когда ножки стола сбивали кого-нибудь с ног. Молодая девушка, почти подросток, с растрепанными черными волосами, в разорванном спереди платье, вскочила на стойку и отплясывала на ней, склоняясь всем туловищем вперед, восторженно пищала, подбадривая своего кавалера, который ребром тяжелой ладони избивал всех, кто приближался к стойке.
— Ни одного человека, ни одного человека, который отважился бы прекратить это! Неужели во всем зале не найдется ни одного настоящего мужчины? — Мария сама не замечала, что громко выкрикивает эти слова, доведенная до отчаяния мыслью о поручении Фреда, которое она во что бы то ни стало должна выполнить, и может, еще успеет выполнить, если сейчас сорвется с места и отчаянно кинется в озверевшую толпу. Мария глубоко вздохнула, выпрямилась, шагнула в сторону, потом осторожно двинулась вдоль стены так, чтобы ни Ройс, ни Брукс не заметили ее маневра. Небольшая фигурка за соседним столиком шевельнулась. Сухонький старичок со сморщенным лицом и высоким лбом, увенчанным гривой седых волос, печально-иронически улыбнулся и коснулся руки молодой женщины.