Гроза над Бомарзундом
Шрифт:
Следом за ними, словно свора свирепых гончих на сворке у охотника, готовых наброситься на противника по первому сигналу, бежали по морю двенадцать бронированных «константиновок». Командовал бригадой участник недавнего сражения у Кронштадта капитан-лейтенант Левицкий на своем «Шалуне». Если честно, я взял бы их все, то есть шестнадцать, но, к сожалению, остальные находились в ремонте.
В правой двадцать канонерок шанцевского типа. Между ними слабо вооружённые пароходы с припасами и первым батальоном морской пехоты. Больше, к сожалению, сформировать и хотя бы минимально обучить не успели. По факту собрали все силы, оставив для патрулирования
Впереди — разведка из только что вступивших в строй корветов под началом капитана второго ранга Павла Истомина, пожалованного к тому времени внеочередным чином «за отличие». К слову сказать, хорошие получились корабли. Водоизмещение в 1200 тонн. 400-сильные машины, обеспечивающие от 10 до 12 узлов под парами и, если не врут строители, столько же под парусами. Вооружение — десять 60 и два 36 фунтовых орудия.
Командирами на них стали герои обороны Кронштадта, многие из которых еще совсем недавно были лейтенантами. Большинству около тридцати, всего пару недель назад они весело, с флотским размахом обмывали награды и новые чины. А теперь вот снова боевой поход.
«Витязь» достался Павлу Селиванову, «Варяг» его другу князю Дмитрию Шаховскому, «Олег» Гавришеву 2-му. На «Аскольде» принял командование вернувшийся в строй после ранения князь Вадбольский. Еще один свежепроизведенный капитан второго ранга Шиллинг поднялся на мостик «Громобоя», а флагманом стал «Баян» самого Истомина, на котором он поднял свой брейд-вымпел. [1]
Наименования кораблям, можно сказать, моя заслуга. Так сказать, отдал дань юношескому увлечению никому здесь к счастью неизвестной Русско-Японской войной. Впрочем, если эта кампания пройдет иначе, значит, и в будущем все далеко не предопределено…
К слову, назначение молодых офицеров на столь высокие должности вызвало в моем ведомстве немалый скандал. Нет, престарелые и заслуженные на мостики новых корветов не метили, но почти у каждого имелись засидевшиеся в чинах сыновья или племянники, протеже, в конце концов. Тем более что все эти места были распределены. А тут такой облом! Вою было столько, что словами не передать!!!
На что я просто поинтересовался, много ли времени назначенные ранее командиры проводили на своих будущих кораблях? Интересовались ли качеством постройки? Вникали в конструкцию паросиловых установок? Ну, а на нет и суда нет. Впрочем, если все эти господа желают отличиться и получить под свою команду новые корабли, вакансии на канонерках открыты!
Тем же, кто считал, что сие ниже его достоинства, всегда можно подать прошение об отставке или перевестись в другое ведомство. Пойти, к примеру, в землемеры. Или арифметику в гимназиях преподавать… А если не совсем совесть потеряли, списаться на берег и отправиться в действующую армию сапером или артиллеристом. То-то Долгоруков будет рад нежданной оказии…
На этом хорошие новости заканчивались и начинались те, что не очень. К огромному сожалению, больше таких мощных машин нашей промышленности пока не произвести. Еще одну кое-как собрали для идущего сейчас в кильватер «Полкану» фрегата «Мария», да и та выдает, самое большее, три с половиной сотни лошадиных сил. Так что следующая серия корветов будет поменьше. Всего восемьсот — девятьсот тонн, двухсотсильные машины и десять пушек. Пока заложено восемь единиц, а там посмотрим.
Что же касается других кораблей…
В истории, которую здесь знаю только я, Россия за время Крымской войны построила только на Балтике семь десятков паровых канонерок. Корабли получились неплохие, но высокими тактико-техническими характеристиками не отличались, вследствие чего довольно-таки быстро устарели. Что, впрочем, не помешало их долгой службе.
Но мы начали раньше, и сейчас у нас их уже более сорока. Причем «константиновки» защищены пусть и скромной, однако вполне действенной броней. В общем, немного поразмыслив, мы, (то есть я и мой штаб) решили, что для следующей серии кораблей нужен проект получше. В полтора раза больше водоизмещение, паровые машины хотя бы в полторы сотни сил, благо, такая прибавка нам уже по плечу. Вооружение примерно такое же, но автономность и мореходность выше.
А вот бронированные канонерки строить пока не будем. Мощность железоделательных заводов не так велика, как хотелось бы, так что все их силы направлены на изготовление плит для первого русского броненосца. Если постараемся, успеем одновременно с французами.
Зато приступили к строительству клиперов. Деревянные или композитные корпуса, 600 тонн водоизмещения, парусное вооружение шхуны или баркентины. Паровые машины в 150 сил. Три пушки, одна 60-фунтовая на поворотной платформе на баке и две 24 фунтовые карронады по бортам.
Но это все дела будущего, а пока нас ждал Свеаборг. На свое или на наше счастье, дозоров союзников у крепости не оказалось. Впрочем, как выяснилось вскоре, этому имелись свои причины.
Появление на рейде крепости нашей эскадры произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все-таки эскадра внушительная вышла. Два винтовых линкора, шесть фрегатов, а еще корветы, канонерки и прочие пароходы общим количеством более сорока вымпелов. Сначала там даже подумали, что это снова пожаловали союзники и готовились обороняться, но потом все-таки поняли, что пришли свои.
Первым навстречу нам вышел единственный большой паровой корабль из состава дислоцированной здесь эскадры — «Богатырь». Первый пароходофрегат Балтийского флота. Тут может возникнуть вопрос, почему этот вроде бы вполне современный боевой корабль находился здесь, а не в составе отряда «Паровых судов»? Но на самом деле все просто. Корабль уже стар, машина и корпус успели поизноситься, а вооружение и в лучшие годы оставляло желать лучшего. Теперь же на нем, несмотря на «32-пушечный ранг», всего семь орудий. Одна 2-пудовая бомбическая пушка, две 1-пудовые и четыре 24-фунтовых карронады. Вот и служит старичок чем-то средним между брандвахтой и портовым буксиром.
По случаю нашего торжественного появления стоящие на рейде парусные линкоры тут же начали расцвечиваться приветственными флагами, затем последовал салют, поддержанный береговыми батареями. Со стороны, наверное, можно было подумать, что начался настоящий бой. К счастью, гражданских в крепости почти нет, и панику наводить некому.
А когда шлюпка со мной и членами штаба ткнулась в причал, на нем уже выстроился почетный караул и даже оркестр. Главными среди встречающих оказался комендант крепости генерал-лейтенант Алексей Федорович Сорокин — крепкий еще худощавый шестидесятилетний мужчина с не очень характерными для нынешних военных аккуратно постриженными усами. Из-за очков вид у него не слишком воинственный, хотя боевого опыта не занимать. Шутка ли, дважды, за Польский и Венгерский походы награжден золотым оружием!