Гроза над Миром
Шрифт:
– Вождь работает с документами! Добрый вечер, Наоми!
– Вождиха. Входите. Пододвигайте кресло, садитесь. У вас на языке - новости.
Я изложил ей свои предположения.
– Девушки водили за нос Бренду! И поплатились обе своими жизнями. Что за игру вела Левкиппа - мы вряд ли узнаем - Бренде веры нет, что бы ни рассказывала. Ведь что не давало мне покоя: очевидная ложь в ее признании. Якобы убила Денизу после похорон Левки, понимаете? Состояние аффекта и все такое... Но Денизу никто не видел со дня болезни Левки! Ясно, что к тому времени она была мертва. Поэтому же Бренда - убийца Левки. Больше некому.
И тут я нарушил слово, данное Ваге. Наоми должна знать! Она слушала внимательно, но без эмоций. Ее чудный наряд ("метаморф", так она называла его) вновь был темно-синего цвета комбинезон, закрытый до самого горла.
– Не казните себя за болтливость, Рон. Я давно догадалась сама. Они так похожи...
– ...Вот в чем корень зла, - закончил я, - Младшая, любимая дочь Ваги не имеет прав ни на толику его капиталов и имущества. С какой тайной злобой смотрела Бренда на умненькую, образованную Левки - она училась в Норденке и была не последней в Университете.
– Согласна с вашим рассуждением. Дело раскрыто. Насчет Пини... никому больше, Рон. Никому!
– Разумеется. Вообразит себя виновницей гибели сестры, и... вообще... сами понимаете.
– Не понимаю. Росла среди других обычаев, в том числе брачных. Но вынуждена считаться.
Мы помолчали. Пора мне было уходить, но не хотелось вот так оставлять ее одну.
– Вам не жарко в вашей лягушачьей коже, Наоми?
Она провела ладонью посередине, от горла к низу, и костюм волшебным образом раскрылся. Обнажились ее небольшие груди с упруго торчащими сосками.
– Потрогайте.
– Только, как врач, - пошутил я.
Ее нежная гладкая кожа была прохладной на ощупь, как и внутренняя поверхность тонкой и невероятно прочной ткани метаморфа. Загадочное изделие прошлых веков, плод высочайшего научного знания - он поддерживал наиболее комфортную для человеческого тела температуру.
– Наоми!
– вырвалось у меня, - Народец, к коему вы принадлежите, начинает меня пугать. Хорошо, что у нас есть одна только вы!
– Уберите руку... доктор.
Я с сожалением отнял ладонь и перестал слышать мягкие удары сердца Наоми. Кольнула обида: эта молодая женщина обязана мне жизнью, но все равно желает держать меж нами дистанцию.
– Кроме своих семейных тайн Вага говорил и о вас.
– Воображаю себе.
– В самом ли деле у вашего народа есть обычай... э-э... избавляться от старых, слабых, бесполезных членов общества?
Метаморф вновь "обтек" тело Наоми, скрывая ее зовущую наготу.
– Любопытная трактовка моих слов. Я наговорила Бренде, черт знает чего, но когда тебе суют электрические контакты в вагину, ни о чем больше не думаешь. Только бы все кончилось.
А эвтаназия, да! Но ее применение связано лишь с физическим и психическим состоянием индивида, а никак не с возрастом.
Она положила ладонь мне на колено.
– Не мучайтесь философскими максимами, Рон! И не торопите меня - через время я выплачу вам в жилетку всю свою биографию. И... скоро мы еще поговорим. А пока - спокойной ночи.
– Приятного бдения, Наоми.
Черная резиновая груша кляпа растягивала Бренде рот и от этого ее физиономия приобрела вид беззащитно-трогательный. Руки сзади связаны в локтях и запястьях, кожаный ошейник охватывал горло, и конец цепи от него находился в руках Гордея. Злой насмешкой выглядел на Бренде дорогой костюм из светло-коричневой замши и новые сапожки - так пожелала Наоми. Кроме Гордея с двумя помощниками, Бренду в ее последней прогулке сопровождали все те же участники драмы: я, Наоми, Арни и Пини. Остальных я не видел, но знал, что скрытое охранение Гордей расставил вдоль всей нашей дороги.
Путь наш закончился в дальнем, вначале недостроенном, а потом заброшенном уголке порта. Вдали виднелся у причала одинокий корабль - грузо-пассажирский транспорт из Ганы. Сейчас он набирал на обратный путь немногочисленных пассажиров. Знать бы нам, кто прибыл с ним в Вагнок!
Наполовину обрушившийся кирпичный забор показался Бренде оконечной вехой жизни. Она обернулась, в вытаращенных глазах застыл ужас. Пошатнулась. Оперлась спиной о выщербленные кирпичи.
Пини вышла вперед.
– Гордей! Отдайте эту тварь мне. Где ваш карабин? Я буду стрелять ей в живот, чтобы подольше мучилась.
Бренда зарычала, мотая головой. По краям рта вокруг черного шара кляпа пузырилась слюна.
– Поверните ее лицом к стене, - приказала Наоми, не обратив внимания на яростный порыв Пини. Бренду развернули спиной к нам, повалили на колени. Наоми присела рядом.
– Гордей, придержите ей ладонь.
Вынула крошечный флакон синего стекла и обмакнула стеклянную палочку в его содержимое. На вывернутой ладони Бренды, на подушечке большого пальца вывела иероглиф - кожа сразу покраснела там, где коснулась ее едкая жидкость.
– Можно встать.
И, когда Бренду вновь поставили на ноги, Наоми произнесла приговор:
– Бренда Алисия Картиг! Объявляю вас на Острове вне закона. Пусть ноги вашей не будет на его благословенной земле. В остальном - вы свободны. Мне все равно, где станете жить и что делать. Во всем, что касается меня - я вас простила, мотнула головой в сторону транспортника, - На борту корабля вас освободят.
Мы вчетвером оставались на месте до тех пор, пока корабль не снялся с якоря. Он медленно разворачивался, поднимая дополнительные паруса. Вернулся Гордей сотоварищи.
– Она что-нибудь сказала напоследок?
– поинтересовался я.
– Нет.
Изгнана с Острова навечно. Клеймо на правой руке оповестит об этом каждого, кто столкнется с Брендой, если, конечно он знаком со старинным обычаем Острова. Грустно жить, зная, что есть на свете страна, куда тебе заказаны пути.
Наоми обняла Пини.
– Дорогая моя подружка! Есть причина, по которой я вынуждена поступить так мягко. Когда-нибудь объясню. Ни ты, ни я не должны казнить ее. Поверь мне. А поручить другим... Можно ли смердам разрешить убивать аристократов? И тем разрушить сакральность нашей власти?